Черный список - Чандлер Бейкер

Сначала ей нравились приятельские отношения, пусть они даже никогда толком и не разговаривали. Тянулись часы, адвокаты спешили к принтерам и обратно и, уставившись в мониторы, запихивали в рот суши или гамбургеры. И каждый вечер он оставался на работе дольше всех. Так продолжалось дней десять, а то и дольше. Однажды он увидел ее и поднял голову, хрипло пробормотав что-то вроде «как дела». В другой раз Розалита заметила его у панорамного окна, когда он стоял, вглядываясь в темноту, сквозь которую едва проглядывался профиль небоскребов в центре города. Просто стоял и смотрел.

В тот вечер, когда все произошло, в пустых коридорах слышались чьи-то голоса. Приближались они или удалялись, было непонятно. Розалите показалось, что, скорее всего, где-то включен стереопроигрыватель, причем звук был такой громкий, что возникло нестерпимое желание пойти и сделать потише. Но Розалита старалась не обращать внимания и продолжала уборку кабинетов. Ее напарница трудилась на другом конце коридора.

То, что Розалита, по сути, подслушивала, отрицать было нельзя, но это было прежде всего следствием того, что у нее есть уши, вот и всё. Она не могла не слышать спор двух мужчин, – как не смогла бы пропустить ночью лай собаки. В любом случае Розалита мало что поняла из разговора Эймса и другого мужчины, который был, судя по всему, его начальником. Она напрочь забыла бы обо всем – если не к утру, то, возможно, через неделю или две. Она сочувствовала мужчине, который каждый день трудился столько времени, до позднего вечера. И на которого теперь орал его босс. Возможно, в этом и заключалась проблема – сиюминутная жалость к тому мужчине. Поскольку потом Розалита всегда спрашивала себя, что этот мужчина разглядел в тот вечер на ее лице. Она предположила, что, наверное, жалость. Дружеское сочувствие в его голове метастазировало в нечто вульгарное, непристойное. Она предположила, что так произошло потому, что непристойность и подлость уже сидели в нем, плавая в его крови, словно раковые клетки, которые ждут не дождутся, как бы поскорее накинуться на новую жертву. У него была причина. Куда бы все зашло, если б он не заметил, что она за ним наблюдает? Если б не чувствовал кипящее в себе унижение и, ведомый роковым порывом, не пожелал бы сделать свое унижение ее унижением…

Если в лесу падает дерево, и никто не слышит…

Или «Это вопрос на миллион долларов»!

Она слышала такие фразы в телепередачах.

Прошло не меньше пятнадцати минут с тех пор, как начальник удалился, после чего Розалита, опустив голову, вошла в кабинет. Еще через пятнадцать минут она вышла из него, познав разницу между тем, что такое быть невидимой и что такое чувствовать себя невидимой. Вдоль предплечья протянулась белая ссадина, которая постепенно превратилась в красную полоску. Потребовалось еще девять месяцев, чтобы ссадина полностью зарубцевалась…

Между теми двумя моментами времени она наконец запомнила имя на серебристой табличке над кабинетом. Позвонила адвокату, имя которого узнала по телефону горячей линии, потому что Розалита была не из тех, с которыми можно безнаказанно вот так поступить. Она встретилась с генеральным директором компании. Ей сказали, что этот человек – ее мужчина – отвечает за ключевую для компании стратегию приобретений и что если она выступит против него, то акционеры возмутятся и окажут отчаянное сопротивление. Зато ей дали выбор, и появилась возможность получать намного больше, чем раньше.

Не то место и не то время!

Восемь лет спустя Розалита хотела денег от этого человека больше, чем его смерти. Он в любом случае умер бы. Она явилась к его жене – чего раньше никогда не делала, – хотя желание так поступить посещало ее неоднократно. Ей хлопнули дверью в лицо, велели уходить и помалкивать. И одну из этих просьб она выполнила…

3 мая

– Привет, Кэтрин. – Арди зависла в двери, засунув руки в просторные карманы.

Кэтрин уставилась на нее из-за монитора в кабинете на двадцатом этаже. Кабинет на верхнем уровне. Продвигается все выше, подумала Арди, разглядывая стены и оконное стекло, закрытое жалюзями.

– Привет.

Арди попыталась представить Кэтрин в иной обстановке. Возможно, на собеседовании. Что бы она тогда о ней подумала? Взяла бы к себе на работу? Арди не смогла дать ответ. Слишком много событий произошло за это время.

– Я просто зашла сообщить, что мы не приняли предложение по урегулированию.

Никаких перегибов. Просто факты. Как источник беспристрастной информации, если такой вообще существовал.

Кончик языка Кэтрин скользнул на верхнюю губу.

– Думаешь, это разу…

– В деле наметился поворот, – перебила ее Арди. – Думаю, уже можно сказать, что мы и сами скоро получим компенсации. Возможно, даже сегодня, и немаленькие.

Кэтрин заморгала. На ее шее появилось три красных пятна. Видимо, непросто оказаться на стороне проигравших в моральном сражении, особенно когда вы выбрали прагматическую сторону, силу, когда продали частицу себя ради более безопасной ставки. Рот Кэтрин раскрылся от удивления.

– Зачем, Кэтрин? Почему ты лгала? – спросила наконец Арди.

Та резко вдохнула.

– Я… я подумала, что это очевидно. Мне нужна была дистанция.

Арди скрестила на груди руки.

– От кого? От нас?

– Нет. – Кэтрин принялась массировать виски. – Не только от вас. От всего этого. От… всего, что произошло. – Она всплеснула руками. Арди ждала. – Не думаю, что поймешь. Во «Фрост Кляйн» я просто работала, ни о чем не думала и не следила за тем, что творится вокруг. А здесь на кону стояло гораздо больше. Я сделала то, что должна была сделать. Не только для себя. Было гораздо лучше – и выгоднее – находиться с Эймсом в хороших отношениях.

Арди сохранила спокойствие. Еще одна присущая ей сверхспособность.

– Во «Фрост Кляйн» никто ни за кем не следил. Ты пыталась уничтожить нас, Кэтрин.

– Нет. – Она опустила глаза, качая головой. – Нет, здесь не было ничего личного. – Предположительно, в их собственной истории не было злодеев, и Кэтрин, как теперь становилось понятно, умела сочинять. Только вот Арди не знала, была ли она бесхребетной, слишком расчетливой, просто лгуньей или здесь сложились все три варианта. – Я ничего такого не просила. Я никогда не просила, чтобы вы подали в суд на своего работодателя и от моего имени. Ведь именно так я вам тогда и объяснила. – Кэтрин энергично почесала затылок.

– Хорошо, – ответила Арди. – Допустим.

Кэтрин взглянула на нее сквозь свои длинные ресницы.

– И я вовсе не планировала пойти туда и все рассказать вот так. – Арди не пошевелилась. – Я зашла, и прежде чем успела что-нибудь произнести, Козетт заявила, что они собираются предъявить вам встречный иск. – Теперь она перешла на шепот. – Что детективы приглядываются к каждому, кто пытался противостоять Эймсу. Они надеялись, – она усмехнулась, – что я буду честна и откровенна, потому что видят для меня здесь такое яркое, многообещающее будущее… И что в курсе моих затруднений на прежнем месте работы.