Война за веру - Марик Лернер

Всего три месяца ограниченного разбоя почти без сопротивления, и города не просто согласились платить мне за мир, но еще и в полтора раза больше, чем прежде, давали своим буферным друзьям. В полисах прекрасно знали, что серьезные укрепления моим людям не взять, но если сидеть за стенами, немалое количество добра будет потеряно навсегда. Землю с собой не унести, однако все ценности, недавно собранный урожай (время начала вторжения сознательно выбрано), скот и рабы будут потеряны. Желающих уйти я охотно забирал с собой, и иные поместья пустели намертво. Ну и на прощанье можно было поджечь, но этим обычно не утруждались. К данному моменту все интересное уже забрали.

— Ты очень хитрый, — тут прозвучало с одобрением, но слово скорее в правильном переводе «хитровывернутый», как говорят про Одиссея из гомеровской поэмы, — раз отправил Марию в Тарудант так вовремя, — сказала мепашкана.

С некоторых пор возле меня постоянно болтается хотя б одна жрица. У них состоялось нечто вроде большого съезда после Тазы. Собрались наиболее авторитетные и известные чуть не от самого Нила до Атлантики. Или без всякого чуть. Главы всех существующих обителей, а их более трех десятков — точно присутствовали. О результатах совещания меня в известность не поставили, однако с тех пор открыто поддерживают Марию и при армии всегда находится некоторое количество. Не за доброе дело, а за золото спасают пострадавших, однако и так многим повезло. Без них было б гораздо хуже. Ну и еще советы время от времени дают. Иногда достаточно полезные. Уж кто и чем дышит в Мавретане, они знают лучше всех. На что надавить, кому пообещать и на что намекнуть. Одно их присутствие рядом уже снижает накал при очередных переговорах.

Они официально нейтральны, но достаточно ясно дали понять, на чьей стороне. Причем, судя по известному мне, существуют две фракции. Молодые, возглавляемые бывшей Пятнадцатой из нашей обители, готовые официально стать правоверными, но их меньшинство. Среди правоверных их называли Марьямийя, следующие по пути Марии.

Основная часть все ж изображает состояние нейтралитета. «Нам платят за лечение», — могли б сказать, если б кому пришло в голову спросить. Собственно, в моей армии хватает кого угодно, не одни Чистые, и никто не удивляется.

— Вы преувеличиваете степень моего влияния, госпожа, — на минуту перестав пялиться в подзорную трубу, говорю.

Тарудант находится в плодородной долине на юге. Достаточно высоко в горах и при этом открыт ветрам с Атлантики и хорошо орошаем. Настоящая теплица, возникшая естественным образом. Поэтому, несмотря на соседство с Сахарой, имеет богатейшие сады, поля и оливковые рощи. На оазис давно зарятся туареги, но там живут почти десять тысяч человек, а вместе с союзными родами в горах все двадцать. Все прикрыто цепочкой фортов, и при необходимости оазис способен выставить две-три тысячи бойцов в кратчайшие сроки. Связываться себе дороже, и я даже не пытался их всерьез прижать.

— Она одна решает, куда и зачем отправляться с проповедью. В данном случае жители сами попросили о посредничестве в земельном споре.

Долина слишком населена, чтоб заправляла одна семья. Четыре больших объединения, примерно равных по силе. Одно из них павликиане, другое иудеи, которые крайне заинтересованы в союзе с нами. Но есть и иные. Чтоб не доводить до столкновения, абсолютно ненужное всем, язычники и позвали постороннюю, но авторитетную Пророчицу. Когда доходит до имущественных разборок, Мария абсолютно беспристрастна и даже для собственной общины скидку не делает. Справедливость прежде всего. Кому ж такое не понравится?

— А ты пока строишь империю.

— Вы сами толкнули меня на этот путь, — говорю сухо.

— Ты достаточно умен, чтоб видеть. Тучные годы закончились. Опять идет жара, стада начнут гибнуть, а вместе с ними и кочевники. Они станут воевать за источники воды, пойдут на побережье и в горы. Кровь будет так или иначе.

Конница отошла на фланги, и застрельщики снова открыли огонь. Внезапно над центром построения вспухли облачка порохового дыма и полетели ядра. Одно угодило прямо в группу моих людей. Разлетелись в стороны тела. Еще одно с отскока снесло голову человеку. В подзорную трубу было все хорошо видно, зрелище малоприятное.

Есть! Вот они и извлекли свой второй козырь. Приятно ощущать себя умным. Теперь самое важное. Сколько у них пушек, их дальность и скорострельность. Ахирам Сараф, командовавший стрелками, новое имя частенько употребляли с прежним прозвищем, в данном случае Змея, соображал неплохо. Группки еще больше рассредоточились, а огонь продолжался. Уничтожить таким образом их не удастся. Ну, давайте!

И они сделали давно ожидаемый шаг. Барабаны снова заговорили, сменив ритм. Шеренги двинулись вперед. На флангах отряды с двух десятков городов не особо красиво выступали, превращаясь в толпу прямо на ходу. Полагаю, у них и начальников не осталось. Перестреляли. Уж больно неохотно идут. Специально дал установку на выбивание любых командиров, но особенно из горожан. В центре шли полулюди в красных мундирах. Четко в ногу, не разрывая интервалов и не обращая внимания на падающих от пуль. Орудия катили рядом с подразделениями.

Да, рано или поздно они должны были объединиться и попытаться врезать излишне наглым пришельцам. Мы прекрасно знали о переговорах между городами, переброске подкреплений и наемниках из-за моря. Две с лишним тысячи настоящих профессионалов войны — это вам не кот начхал!

Доложили и о поддержке со стороны урсов. Там, в задних рядах трех с половиной тысяч марширующих полулюдей не меньше пяти медвежьих морд и за сотню симиа. Серьезная сила по нашим масштабам. Вот даже не знаю, чем пригласившие города расплатятся в случае нашего разгрома. Уж с побережья чужаки точно теперь не уйдут. Дурачье эти горожане. Себе на шею сажают куда худших хозяев.

Прежде все ж к нам столь откровенно не лезли с самого Вторжения. Но оно и к лучшему. Даже некоторые тамошние купцы, не особо довольные данью, не согласны с таким и охотно делились информацией. Осталось лишь выбрать место и стоять. Если хотят разгромить, пусть сами идут.

— Странно, — сказала мепашкана, про которую успел забыть. — Азарт у тебя чувствую, но ни малейшего страха или опаски. А ведь полулюди умеют воевать.

— Смерть приходит к каждому, — цитирую наизусть. — И он ложится в могилу независимо от количества имущества, принадлежащего при жизни, в одном саване.

Ну не говорить же: не умеют они воевать. Вечно один шаблон. Встать так, чтоб лица были видны, и расстреливать залпами противника под прикрытием пикинеров. Потом атака панцирной кавалерии. Обычно этого хватает, хотя пушки прежде на поле не вытаскивали. За счет массовости огнестрельного оружия побеждают и жуткой палочной муштровки. Кое-что Фенек видел своими глазами, о многом догадался, немало и Пирр рассказал. Все это работает против привычных врагов. А я им подготовил настоящий сюрприз.

Перед основным построением выкопана глубокая и широкая канава, за ней в два ряда телеги с высокими бортами, где готовые к отражению нападения бойцы. Я совсем не историк, но про гуситские войны и вагенбурги слышал. Подойти к укрепленной позиции можно только между двух не особо высоких, однако крутых холмов, склоны которых тоже усилены завалами, и там стоят демонстративно в готовности к бою отряды. Вот только между частями армии разрыв, и помочь соседям они не могут. Наверное, меня держат за идиота, глядя, как вяло изображают попытки штурма редутов на флангах городские отряды и бодро продолжают марш вперед наемники с красномундирниками, подумал с иронией.