Цветок в пыли. Месть и закон - Владимир Яцкевич

— Хочу, чтоб меня любила Басанти, — сказал Виру про себя и повторил вслух: — Хочу, чтоб меня любила Басанти — самая лучшая девушка на свете.

Басанти стояла рядом и прекрасно слышала это, но даже не обернулась. Она тоже что-то шептала своей сверкающей звездочке, и Виру отдал бы все, чтобы расслышать, что именно. Но нет, девушка умела хранить свои секреты, и Виру пришлось смириться с этим и молиться о лучших временах.

Не успели жители деревни отоспаться после фейерверка, как громкоголосые трубы объявили им о том, что праздник Холи начался. Старое и ненужное сгорело в пламени костра. Дорога Богу-Солнцу свободна. Благосклонный и щедрый, он устремит свой взор на землю — и она родит богатый, обильный урожай. Милость его прольется на людей красным ливнем — именно красным, ибо это цвет плодородия.

К полудню деревенская площадь уже кипела радостной суетой. Пока рамгарцы спали, на ней, как из земли, выросли два чертовых колеса: поменьше — для детей и побольше — для их родителей. В плетеных корзинах сейчас сидело столько народу, что хозяин-мансурец старался смотреть в сторону и гнать от себя мысли о том, к чему может привести его проклятая жадность. Мальчишки, оказавшись на самом верху, похвалялись друг перед другом храбростью, пытаясь подпрыгнуть повыше, чтоб увидеть крайний дом деревни. Взрослые, вцепившиеся в корзину, забавлялись тем, что кричали сверху ожидавшим их родственникам, что никогда в жизни не получали такого удовольствия, как сейчас.

Рядом вертелась карусель с повисшими на ней девчонками, визжавшими изо всех сил, — больше по обычаю, чем из опасения свалиться.

У колодца уселась старуха из касты свинопасов. Последняя свинья, принадлежавшая их роду, околела еще у ее деда, и всю свою жизнь, когда не было сезонной работы в поле, женщина попрошайничала, бродя по окрестным деревням. Но сейчас она надела черное сари и с важностью предсказывала всем желающим судьбу. Будущее в ее устах выглядело так радужно, что знавшие ее много лет рамгарцы не смогли устоять и даже выстроились к ней в очередь за щедрыми обещаниями женихов, сыновей, падежа овец у врага-соседа и прочего — кому чего надо. Распрощавшись с очередным любителем гадания, старуха бросала взгляд на вырастающую возле нее на земле горку пайс — она брала недорого — и, словно вдохновляясь этим зрелищем, с жаром принималась за счастье следующего.

Рядом с нею маслобойщик и его жена торговали горячими жареными пирожками, к которым жители деревни, казалось, испытывали особую слабость. Они работали слаженно: жена готовила из замешанного со специями теста маленькие пирожки, а муж жарил их на огромной чугунной сковороде, укрепленной над углями.

На углу площади устанавливали высокие шесты и натягивали на них белое плотное полотнище — приехала кинопередвижка, и вечером рамгарцев ожидал новый фильм, где, по слухам из близких к киномеханику источников, они увидят самого Раджа Капура.

Музыканты сидели теперь не на помосте в центре площади, как накануне, а под тенистыми ветвями баньяна, чтобы не мешать основному действию, которое обещало вот-вот начаться. Оно должно было заключаться не только в танцах девушек и юношей деревни, но и в веселом старинном обряде — обливании друг друга подкрашенной водой, что означало пожелание богатства, достатка и многочисленного потомства. Традиционно вода должна была быть красной, но молодежь никак не могла довольствоваться этим, и на помост приносили чаны с желтой, синей, зеленой водой. Там же возвышались горки красящего порошка, которым тоже принято обсыпать всех вокруг в этот чудесный день: оранжевого — из перетертого в пудру сандалового дерева, коричневого — из молотых сушеных трав, белого — из рисовой муки, синего — из индиго, и конечно, красного порошка и особой пурпурной охры. Никаких химических красок, только то, что дарит любителям этой суматошной затеи природа Индии, такая щедрая ко всем почитателям традиций.

Те, кто постарше, предусмотрительно пришли в старой заношенной одежде, которую не жалко будет подставить под разноцветные струи, ну а молодым совсем не хотелось проявлять такую предусмотрительность, и они вырядились в самое лучшее — как же, ведь они будут танцевать!

Наконец староста и с ним самые уважаемые жители деревни заняли свои места на веранде панчаята — это был знак к началу празднества. Тут же забили барабаны, запели радостную песню лилы и свирели и первые струи красной воды полились на головы обступивших площадь рамгарцев. Толпа охнула и попыталась распасться, но не тут-то было. Куда бежать, если отовсюду брызжет набранная в специальные трубки-насосы вода, да и зачем спасаться от нее, обещающей богатый, прибыльный год! Каждому открыт путь к бочкам с красками: бери насос, бери ведро — обливай жену, соседа, корову — чтоб был теленок, ворота дома — чтобы вошла невестка, веселись сегодня на празднике красок вместе со всем селом!

Вот уже ни одного не осталось в чистой рубахе или сари, у каждого волосы обсыпаны цветным порошком, а на лбу размазаны подтеки краски, но разве до того, чтобы отряхиваться или отмываться, когда из-за чайной выбежала с песней укрывавшаяся там стайка девушек — лучших танцовщиц деревни. Они бегут, шурша широченными сборчатыми юбочками — канджли самых ярких тонов, а в руках у них разноцветный порошок, который через мгновение взлетит в воздух, и сказочным облаком укроет прекрасные, как райские птицы, юные создания.

С противоположного конца площади им навстречу устремляется группа нарядных парней с напомаженными волосами. Взявшись за руки, они идут на девушек, успевая выделывать сложные па под ликующую музыку.

Девушки чуть растеряны, немного смешались их ряды, но вот одна, самая смелая, решается дать отпор наступающему противнику:

Ее высокий голосок крепнет, набирая силу, и теперь в замешательстве юноши, получившие вызов от девушек. Немного посовещавшись, они выбирают одного — коренастого крепкого парня. Он будет отвечать.

Юноши поддерживают своего товарища, в знак одобрения похлопывая его по плечу. Они довольны, им кажется, что девушки получили достойный ответ. А те, не найдя ничего лучшего, решают облить парней цветной водой и делают это так ловко, что ни один не успевает увернуться.

Девушки хохочут, но это еще не конец. Лучше бы им было подумать о немедленном отступлении, потому что юноши, с которых еще течет вода, вынашивают планы мести. Мгновение — и вот уже девушки пытаются отряхнуть засыпанные красящим порошком волосы, платье, лица. Но это не так просто, тем более вблизи окрыленного удачей противника.