Цветок в пыли. Месть и закон - Владимир Яцкевич

— Ты слышал! — радостно закричал Виру. — Тебе жрец сказал, что у Басанти высокая душа, устремленная к Богу.

— Я в этом не сомневаюсь, — попытался успокоить его Джай. — Она замечательная девушка и очень красивая.

— Это точно, — довольно вздохнул Виру. — Другая мне бы и не понравилась.

Басанти тем временем начала новый танец, на этот раз вместе с остальными танцорами. Те с радостью составили ей великолепный фон, без борьбы отдав право быть среди них первой.

Будто окрыленная такой мощной поддержкой, Басанти еще и запела. Ее песня, озорная и волнующая, зазвучала в промежутках между изящными арабесками такого же искрометного танца.

Басанти, изгибаясь в стремительном танце, пробежала мимо вставших кругом юношей. На многих лицах прочитала бы она готовность немедленно надеть ей гладкие серебряные кольца на указательные пальцы ног, как это делает жених на свадьбе, если бы дала себе труд остановиться хоть на мгновенье ради одного из парней. Но нет, она просто поет свою песню, не заботясь о том, каково слушать эти слова ее преданным поклонникам.

Виру пританцовывал на месте, мечтая, но не смея пробиться поближе к той, что пела о любви. Но это решение жители Рамгара приняли вместо него. Несколько парней вдруг подскочили к Виру и обильно посыпали его еще не просохшую от воды одежду разноцветными порошками, так что он стал похож на петуха в переливчатом оперении. Затем они надели ему на шею пышную гирлянду из желтых бархатцев — знак своей признательности гостю за защиту от Габбара их деревни — и отвесили ему вежливый поклон.

Виру стал смущенно кланяться, растерянный от проявлений такого почтения, но рамгарцы, оказывается, не собирались на этом останавливаться. Без всякого предупреждения несколько дюжих парней вдруг подхватили его на руки и куда-то понесли.

— Эй, куда вы меня тащите?! — закричал Виру, опешив от неожиданности.

— Вы, уважаемый гость, показали себя как герой в схватке с бандитами. Не испугаетесь же вы какой-то острой на язык девчонки, — хохоча, объяснил ему их намерения один из добровольных носильщиков. — Ну-ка, покажите ей, кто здесь главный, а то она воображает о себе невесть что!

Виру поднесли к Басанти и сбросили в пыль прямо ей под ноги. Доставленный таким образом подарок встал, отряхнулся и хотел было раствориться в толпе, но юноши стали плечом к плечу, перекрыв путь к отступлению.

Виру огляделся и, быстро смирившись с ситуацией, попытался извлечь из нее максимальную выгоду для себя. В конце концов он оказался лицом к лицу с предметом своей старости, что ж в том плохого?!

Басанти вдруг подлетела к нему и, схватив за руку, закружила под веселую музыку подоспевшей свирели. Потом, упорхнув, как бабочка, прочь от брошенного кавалера, легко взлетела на помост, чтобы совершить совсем уж головокружительный трюк. Вращаясь на кончиках пальцев босой загорелой ножки, Басанти вертела другой нечто похожее на классическое фуэте и при этом еще перемещалась по краешку помоста, причем все это было неспроста, и зрители скоро это почувствовали. Веселым ураганом добравшись до того места, где ожидали своего часа несколько горок красящего порошка, Басанти, продолжая вращение, отправила их, одну за другой, огромными цветными облаками на их головы. Это было ее поздравление и пожелание счастья односельчанам, забросавшим ее лепестками цветов.

Счастливая, стояла она перед ними в цветочном покрывале усеявших ее лепестков и едва сдерживалась, чтоб не заплакать от счастья. Она любила их всех в эту минуту так же, как они любили ее. Зависть, ревность, косые взгляды — все это было оставлено на завтра, а сегодня мир и добро грели сердца людей на празднике Холи.

Маленькая девочка, внучка старосты, подошла к Басанти с цветочной гирляндой в руках, но надевать ее пришлось чуть ли не на бегу — Басанти уже начала новый танец и новую песню:

Таких слов Виру вынести не смог. Что это, в конце концов, должно означать? Песня песней, но можно было бы выбрать и другие выражения. О поисках какого еще милого может идти речь, если он, Виру, здесь?

Немножко побормотав про себя, он нашел в своей памяти несколько строк, которые показались ему подходящими по смыслу, и, дождавшись начала музыкальной фразы, вступил в представление. Ему пришлось начать с нескольких танцевальных фигур, и они ему вполне удались. Он даже сам не ожидал от себя такого хореографического мастерства. Сказав себе, что, видно, любовь пришла ему на помощь, он смело положился на нее и во всем остальном.

Виру пел эту песню, исполняя с Басанти какие-то сложные танцевальные па. Он и сам не замечал, что выделывали его ноги, полностью поглощенный своей задачей. Песня понравилась рамгарцам, которые одобрительным гулом приветствовали исполнителя, но пришлась ли она по вкусу Басанти?

Девушка вдруг прервала их общий танец и улетела на другой конец площади. Виру смущенно потоптался, не зная, бежать ли ему за ней или лучше здесь подождать, но через минуту уже не было места для хореографических упражнений, потому что Басанти затеяла общий хоровод из всех девушек и юношей деревни, в центре которого кружилась сама, не испытывая усталости.

Не занятые в танце мужчины тем временем взялись за Джая. После перечисления всех его заслуг, действительных и мнимых, он был удостоен роскошной благоухающей гирлянды и так же, как до этого его друг, вынесен на руках на площадь. Правда, понятливые и тактичные рамгарцы не стали требовать от него певческого турнира с Басанти, догадываясь, кто в этом из двух друзей заинтересован, а кто нет. Но Танцевать с ними ему все-таки пришлось, как он ни отнекивался. Поняв, что этого избежать не удастся, Джай прошелся пару раз под ритмичную музыку, все более входя во вкус. Довольные крестьяне с жаром хлопали ему, но он вдруг ощутил какое-то беспокойство, неудобство, помешавшее ему продолжать. Джай опустил руки, поднятые в танцевальном движении, и огляделся.

Он недолго искал причину этого — на каменной площадке у возвышающегося над деревней храма, среди серых обломков скал стояла Ратха и смотрела на него.

У Джая сжалось сердце — такой хрупкой, прозрачной показалась ему ее тоненькая фигурка, закутанная в белое. Ей хватило бы двух минут, чтобы оказаться с ними на этой площади, посреди всеобщего веселья, но как чужда была она счастливой праздничной суеты, какой далекой казалась ее тихая печаль от этой яркости, флиртующей молодежи, полной надежд, живого полнокровного существования тех, кто радовался жизни.