Воспоминания - Даниэла Стил

– О, неужели?

В голосе Сирины прозвучало напряжение, и ей не хотелось,чтобы он его заметил. Она пришла сюда не для того, чтобы развлекать Василия.Она пришла работать – позировать перед камерой, только и всего. Но едва онаначала объяснять это помощнику, как почувствовала за спиной чье-то присутствие.Резко повернувшись, она увидела перед собой мужчину, уставившегося ей в глаза стакой магнетической силой, что у нее перехватило дух. Он стоял очень близко, ивсе в нем было поразительным. Волосы его сияли, словно высеченные из оникса,глаза блестели, будто черные кристаллы, в них сверкали едва уловимые смешинки,широкое угловатое лицо с высокими скулами, полные чувственные губы, загар,придававший его коже цвет меда, делали его необъяснимо притягательным. Он былвысокого роста, широкоплеч, с узкими бедрами и длинными ногами. И большепоходил на мужчин-моделей, нежели на фотографа. На нем была красная рубаха,джинсы и сандалии.

– Привет, меня зовут Василий.

Он говорил с приятным, едва уловимым акцентом. Василийпротянул руку и поздоровался с ней, и в тот же миг Сирина почувствовала себятак, словно что-то обволокло ее с головы до ног. Неожиданно для себя она нервнорассмеялась, чувствуя себя до ужаса глупо оттого, что он произвел на нее такоесильное впечатление.

– Я Сирина.

– А… – Он поднял руку вверх, словно призываязамолчать. – Принцесса.

Он низко поклонился, затем выпрямился, широко улыбаясь,глаза его звали и ласкали ее. У Сирины возникло почти необоримое желаниеброситься на его широкую грудь, в объятие мощных рук.

– Рад, что ты пришла познакомиться с нами.

Или он по-королевски употреблял «мы», или же в этоопределение включал и своего помощника. Сирина улыбнулась:

– Я думала, мы сразу же начнем работать.

– Нет. – Он вновь повелительно поднял руку. –Никогда. Никогда. Мои клиенты поймут, что перед такой важной работой, как эта,я должен познакомиться с объектом съемки.

Сирина не могла не вспомнить, что это знакомство влетит им вкругленькую сумму, но его это, видимо, ничуть не волновало.

– Что мы будем снимать?

– Тебя.

В этом не было сомнений. Но то, как он это произнес,заставило ее почувствовать себя необычайно важной персоной, словно онанаходилась здесь сама по себе, а не как самая обыкновенная модель, подобнокорзине с цветами или новому сорту мороженого, приятному на вид. Сирина решилапопробовать другую тактику. Василий ни на мгновение не спускал с нее глаз. Онасловно чувствовала прикосновение его взгляда, и внутри у нее что-то необычайнои странно напряглось. То было напряжение, которому она отчаянно противилась,чувство, которое скрывала от самой себя, и в тот же миг она поняла, что ВасилиюАрбасу предстоит стать важной вехой в ее жизни. У Сирины отчетливо возниклотакое предчувствие, хотя она и не понимала, почему так может случиться. Оназаставила себя не думать о нем и вернулась к расспросам о работе:

– Кто заказчик?

Он ответил, и она согласно кивнула. Они собиралисьфотографировать ее с детьми, двумя мужчинами, одну, в серьезном рекламномпроспекте нового автомобиля.

– Ты водишь машину? – спросил Василий.

– Конечно, – ответила Сирина.

– Хорошо. У меня нет американских прав. Ты могла быотвезти меня на побережье, чтобы мы немного поснимали там?

За двести долларов в час ее редко просили исполнять рольшофера, но с ним все казалось таким простым, естественным и дружественным, чтоневольно хотелось соглашаться со всем, что бы он ни предложил. Василий взглянулна нее с интересом, и Сирина подумала, что он, вероятно, изучает ее лицо,подбирает ракурсы для съемки. Но в то же время под его взглядом она чувствоваласебя совершенно голой. Сирина привыкла приезжать, в студии, готовиться, а затемделать свое дело. А тут все было очень странно и от такой непринужденности даженесколько неловко. Ей становилось не по себе, словно он видел ее насквозь,понимая все, что она собой представляет: что она не только Принцесса – творениеагентства Керр, но нечто большее. – Ты уже успела сходить на ленч?

Сирина оторопела. За все время работы моделью в Нью-Йоркеникто ни разу не поинтересовался, устала ли она, проголодалась ли, больна лиили уже вымоталась до изнеможения. Никого не интересовало, перекусила она илиже нет.

– Я… нет… Я так торопилась…

– Нет, – он погрозил ей пальцем, – никогда,никогда не торопись. – Затем, демонстративно отставив чашку с кофе, что-тосказал по-гречески своему помощнику и подхватил со стула свитер. – Пошли.

Василий предложил ей руку, и Сирина не задумываясь принялаприглашение. Они прошли полпути до двери, когда Сирина вспомнила о своих вещах.

– Подожди… Моя сумка… – Затем нервнопоинтересовалась: – Куда мы идем?

– Куда-нибудь перекусить. – Его улыбка озадачилаее своим совершенством. – Не волнуйся. Принцесса. Мы вернемся.

Сирине стало неловко из-за того, что она так разволновалась,но его необычное поведение вывело ее из равновесия. Она не знала, чего ожидатьот него в следующий миг. Внизу их поджидал автомобиль – «бентли» серебристогоцвета. Василий сел в машину и приказал водителю, на этот раз по-английски,везти их по адресу, который был совершенно неизвестен Сирине. Когда онипересекли Бруклинский мост, Сирина начала беспокоиться.

– Куда мы едем?

– Я же сказал, на ленч. – Затем, прищурив глаза,он посмотрел на нее и спросил: – Откуда ты?

Она сначала не знала, как ответить, не догадываясь, о чем онее спрашивал.

– Из Нью-Йорка… – Затем добавила: – Из агентстваКерр.

Он добродушно рассмеялся:

– Нет, я хотел узнать, где ты родилась.

– А, – чуть нервно рассмеялась в ответСирина, – в Риме.

– В Риме? – Пораженный, он пристально посмотрел нанее. – Ты итальянка?

– Да.

– Значит, титул – подлинный? – Он казалсяизумленным, и она кивнула. – Ну и ну, чтоб мне провалиться! – Онповернулся и посмотрел на нее. – Самая что ни на есть настоящаяпринцесса, – сказал Василий по-итальянски. – Он протянул вперед рукув традиционном итальянском приветствии. – Очень польщен. – Поцеловалей руку, удивленное выражение не покидало его лица. – Мой прадед поанглийской линии был графом. Но его дочь, моя бабушка, вышла замуж за человекаболее низкого сословия, за человека с огромным состоянием и без всякихаристократических корней. Он заработал огромные деньги на том, что скупал ипродавал фабрики, торговал на Дальнем Востоке, а их сын, мой отец, должно быть,был немного сумасшедшим. Он запатентовал ряд изобретений, имевших отношение ккораблестроению, затем занялся кораблестроением же в Южной Америке и на ДальнемВостоке. Потом женился на моей матери, Александре Настассос, и умудрилсяпогибнуть вместе с ней на яхте, когда мне было всего лишь два года. Что, –он склонился к самому ее лицу и почти прошептал: – наверное, отчасти объясняет,почему я тоже немного сумасшедший. Без матери и без отца. Меня воспитываласемья моей матери, так как к моменту смерти родителей родители моего отца ужеумерли. Поэтому я вырос в Афинах, учился в Итоне, в Англии, поскольку роднярешила, что моему отцу это непременно понравилось бы. Меня вышибли изКембриджа, – гордо заявил он, – я переехал в Париж и там женился. Апотом все это стало таким скучным. – Ослепительная улыбка, обращенная кСирине, блеснула, как яркая вспышка. – Теперь расскажи мне о себе.