Воспоминания - Даниэла Стил

– Да.

На какой-то миг Тэдди стало не по себе, он хотел было тотчасже отказаться от дальнейшей практики, но понял, что таким образом лишитсяслучая, который выпадает только раз в жизни. И еще он понял, что впервые за всюего жизнь мать, как говорится, крепко держала его за яйца. Он ненавидел ее заэто.

– Ты – презренная женщина.

– Вовсе нет, Теодор. – Глаза ее смотрели жестко ихолодно, словно сделанные из черного полированного мрамора. – Я умнаяженщина, обладающая властью. Надеюсь, ты согласишься, что это весьма интересноесочетание. К тому же опасное. Помни об этом и держись подальше от своей маленькойпотаскушки.

Некоторое время Тэдди смотрел на мать, не в силах подыскатьподходящие слова, затем повернулся и вышел из комнаты. Менее чем через минутуМаргарет услышала, как хлопнула входная дверь.

Этот звук мало отличался от того, который на следующий деньутром услышал Сирина, сидевшая в агентстве в ожидании прихода Доротеи Керр.Дверь грохнула так, что задрожали стены. Внезапно перед ней предсталавзбешенная Доротея.

– Зайди ко мне! – почти крикнула она оторопевшейСирине, пролетая пулей мимо нее в кабинет.

– Что-то случилось?

– Выкладывай! Этот рекламный разворот с косметикой, чтоты делала в «Нью-Йорк таймс»… Рекламное агентство получило звонок из головнойкомпании с предупреждением, что если они еще хоть раз прибегнут к твоимуслугам, то лишатся денег. Как ты объяснишь все это? Похоже, ты заявилась вНью-Йорк с какими-то старыми неоплаченными долгами. Честно говоря, не хочу,чтобы грызня с кем-либо повлияла на мое дело. Черт подери, Сирина, чтопроисходит?!

Сирина, пораженная до глубины души, как подкошенная рухнулана стул, глядя перед собой и ничего не понимая. Затем в ее сознании мелькнулслабый проблеск.

– О Боже мой… нет… – Она непроизвольно прикрыларот рукой, в глазах блеснули слезы. – Мне очень жаль, я тотчас же ухожу изагентства.

– Черта с два! – Доротея рассвирепела ещесильнее. – У меня на тебя восемнадцать заявок на следующие две недели. Нестрой из себя оскорбленную невинность, объясни мне толком, что происходит. Тутрешаю я, не забывай.

Сирину испугали грозные слова Доротеи, но, приглядись онаповнимательнее, непременно заметила бы участие, светившееся в ее глазах.Доротея понимала, что Сирина очень неопытна, и у нее возникло желание защититьее. Несмотря на суровые манеры, это чувство появилось у нее с самого начала ихзнакомства, но она предпочитала не показывать этого.

– Итак, выкладывай все как есть, Сирина. Хочу понять,где тут зарыта собака.

– Не знаю, стоит ли говорить об этом, – возразилаСирина, по щекам ее медленно скатилась слеза, оставляя следы черной туши.

– Ты ведешь себя как размазня. На вот, возьми.

Доротея протянула несчастной женщине носовой платок. Сиринавысморкалась и тяжело вздохнула. Доротея тем временем подала ей стакан воды.Немного помедлив, Сирина начала рассказывать все с самого начала. О том, как вовремя войны потеряла семью, о том, как встретилась с Брэдом и как сильнополюбила его, как он разорвал помолвку с невестой из Нью-Йорка, о бешенстве,охватившем мать Брэда. Она даже рассказала ей о контракте, который Маргарет заставилаее подписать, затем о смерти Брэда, о смерти своего сына и о трех последнихгодах жизни, которые она провела, работая, чтобы иметь возможность раститьВанессу.

– Вот и все. – Она глубоко вздохнула и еще развысморкалась.

– Достаточно. – Доротею более чем тронула историяСирины, она просто кипела, ей хотелось что-то немедленно предпринять. –Она, должно быть, невероятно зловредная женщина.

– Вы ее знаете?

Сирина побледнела – ей никак и никогда не одолеть МаргаретФуллертон. Прошло всего пять недель после переезда в Нью-Йорк, и вот свекровьначала ее травлю. Недаром она опасалась ее, когда решила перебраться вНью-Йорк. Напрасно тешила себя надеждами, что страхи ее беспочвенны.

– Я слышала о ней. Но, Боже ты мой, теперь мне оченьхочется познакомиться.

Сирина печально улыбнулась:

– Вы об этом пожалеете. Перед ней Аттила и гунныкажутся смешными пустяками.

Доротея вскинула брови.

– Не беспокойся, сестренка, просто она встретит равнуюсебе.

– Есть большая разница: в вас нет и капли еезлобы. – Сирина в изнеможении откинулась на стуле. – Мне остаетсятолько одно: уволиться и уехать обратно в Сан-Франциско.

– Если ты это сделаешь, я привлеку тебя кответственности по суду. Ты подписала контракт с агентством, и нравится тебеэто или нет, но я заставлю тебя выполнить его условия.

Сирина улыбнулась тому, какой способ эта женщина избрала дляее защиты.

– Если я останусь, вы потеряете всех своих клиентов.

– Она владеет далеко не каждой крупной корпорацией вНью-Йорке. К тому же мне хочется проверить ее причастность к этой косметическойфирме.

– Просто я не думаю…

– Хорошо, вот и не думай. Тебе это незачем. Иди приведисебя в порядок, через двадцать минут тебе нужно отправляться на пробы.

– Миссис Керр, пожалуйста…

– Сирина… – Доротея вышла из-за стола и положила рукина плечи Сирине. – Тебе пришлось пережить больше тяжких испытаний, нежелилюбому, о ком я слышала. Я не позволю втоптать тебя в грязь. Тебе нужнаподдержка. – Голос ее звучал нежно и очень тихо, почти как шепот. –Тебе нужен друг, малышка. Позволь мне сделать для тебя хоть это.

– Но не причинит ли это вред вашему агентству? –Ужас вновь охватил Сирину.

– Мы понесем еще больший убыток, если ты уйдешь. Но яхочу, чтобы ты осталась, вовсе не поэтому. Я хочу, чтобы ты выстояла, мнехочется видеть, как ты задашь перцу этим негодяям. Сирина, единственный способпобедить – это не сдаваться. Сделай это для меня… для себя… – Доротеяпомолчала, затем разыграла свою козырную карту: – Сделай это ради своего мужа.Неужели ты думаешь, он захотел бы, чтобы ты сдалась, чтобы ты, поджав хвост,бежала от его матери?

– Нет, не захотел бы, – вырвалось у Сирины.

– Хорошо. Тогда давай бороться бок о бок. Придетсяпойти и встретиться с ней. Я поставлю на место эту старую суку.

Сирина знала, что так она и сделает.

– Не надо!

– Что, есть какие-то веские причины не делать этого?

– Тогда начнется открытая война.

– А что, по-твоему, мы уже имеем? Она позвонила вкосметическую фирму и рекламное агентство, и там отказались от твоих услуг.По-моему, более открытых действий просто не бывает. Предоставь это дело мне. Тызанимаешься своей работой, я – своей. Мне не часто приходится бороться за тех,кто мне нравится, а ты мне по душе.