Воспоминания - Даниэла Стил

Самое ужасное заключалось в том, что утром следующего дняВасилий улетал в Париж, а Тэдди и Ванесса возвращались только через два дня.

После первой чашки кофе Сирина задумалась.

– Все будет хорошо, дорогая. Обещаю. Ты приедешь ко мнев Лондон.

– Но, Василий…

У него все получалось очень просто. А у нее была Ванесса,ребенок, которого нельзя вот так взять и оставить, да она и не хотела этого.Наконец, был Тэдди, с которым ей тоже не хотелось расставаться. Он так долгобыл ей братом и другом, постоянно присутствовал в ее нью-йоркской жизни, чтоСирина просто не представляла, как сможет жить без него. Она смотрела наВасилия и чувствовала, как внутри нее зреет печаль. Ей не хотелось, чтобы онуезжал.

– В таком случае едем со мной.

– Но я не могу… Ванесса…

– Бери ее с собой. Она может пойти в школу в Париже илив Лондоне. Она говорит по-французски, поэтому не возникнет никакихпроблем. – Затем добавил с улыбкой: – Сложности состоят только в том, какты их себе представляешь.

– Нет, неправда. Я не могу вот так взять и вырвать ее скорнем из привычного ей образа жизни только лишь для того, чтобы сломя головупомчаться за понравившимся мужчиной.

– Нет, конечно, не можешь. – Голос его звучалсерьезно. – Но ты можешь взять ее с собой, если решишь выйти замуж заэтого мужчину.

Сирина ничего не ответила.

– Я действительно хочу этого. Хочу жениться на тебе,понимаешь? Для меня вопрос только в том, когда тебе это будет удобно. Остальныевопросы, как мне кажется, мы уладили прошлой ночью.

Сирина густо покраснела, а он нежно поцеловал ее.

– Я люблю тебя, Принцесса, и ты должна стать моей.

Но кем в действительности являлся Василий? Сирина ощутилапробудившуюся в ней внезапную панику. Разве она может пойти на это? Что онаделает? Но Василий словно читал ее мысли.

– Перестань беспокоиться, дорогая. Мы все уладим.

Но как? Через три тысячи миль, разделенные океаном? Онавстала и медленно подошла к окну, ее стройное прекрасное тело, словновырезанное из слоновой кости, напоминало ожившую статую. Ее облик вновьнаполнил Василия неудержимым желанием.

– Сирина… – Он произнес эти слова так тихо, чтоони больше походили на шепот. – Ты выйдешь за меня замуж?

Слезы выступили на глазах Сирины.

– Не знаю.

Но она знала. Она знала, что уже пустилась в плавание поокеану чувств, контролировать которые было выше ее сил. Она хотела этогомужчину так сильно, как никого другого после Брэда. Точно так же, как онтянулся к ней, точно так же и она чувствовала, что должна обладать им. В этомвлечении таилось нечто похожее на захватывающий дух неумолкающий и ревущийприбой, постоянно накатывающий на берег. В этом не чувствовалось мира и спокойствия.Одна лишь неприкрытая страсть, одно постоянное желание. Он приблизился к ней ссияющими черными глазами.

– Ты выйдешь за меня, Сирина?

Слова не были угрозой, но прозвучали как мощный рык. Онсгреб ее в охапку, и у Сирины перехватило дыхание, когда он крепко прижал ее ксебе.

– Выйдешь?

Медленно, словно в состоянии гипноза, она кивнула:

– Да.

Он овладел ею прямо на полу, а она кричала, переполненнаяжеланием.

Когда все закончилось, он посмотрел на нее сверху вниз,порочно улыбаясь.

– Я действительно намерен сделать так, как сказал, моялюбимая Принцесса. Хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты намерена сдержать своеобещание?

Она кивнула.

– В таком случае скажи это вслух, Сирина. – Онбуквально пригвоздил ее к полу, и на мгновение ей показалось, что она увиделаискорки безумия в его глазах. – Скажи. Скажи, что согласна стать моейженой.

– Я стану твоей женой, – повторила она, не спускаяс него глаз.

– Почему? – Но когда он задал ей этот вопрос, всеего лицо, казалось, растаяло, сделалось мягче, он вновь стал нежным. –Почему, Сирина? – прошептал он.

– Потому что люблю тебя. – Глаза ее наполнилисьслезами.

Он крепко обнял и проник в нее, вновь и вновь наполняя еесобой, не переставая шептать слова о своей безграничной любви к ней.

Утром следующего дня Василий улетел в Париж. Сирина стояла ваэропорту и смотрела вслед улетающему самолету. Все произошло как во сне, ейказалось, что она все еще в трансе, когда села в «бентли». Неужели ондействительно поступит как обещал? Неужели он серьезно решил жениться на ней?Как же она согласилась, да еще так поспешно? Ведь она едва знает его. Теперь,когда он улетел, Сирина чувствовала себя свободнее, не находясь под мощнымдавлением его очарования. К тому же Ванесса… Девочка ни разу не видела Василия.Сердце Сирины бешено колотилось при мысли о том, что она натворила. Ей хотелосьснять трубку и во всем признаться Доротее, но было стыдно сознаться, что онатак легко уступила чарам Василия.

В ту ночь, когда Сирина без сна сидела в своей квартире и молчасмотрела в окно, зазвонил телефон. Это был Василий, он звонил из Парижа. Он ужескучал по ней и хотел узнать, как у нее дела. Голос его звучал столь нежно иискушающе, что Сирина почувствовала, как у нее подгибаются колени. На следующийдень ее квартира оказалась наполненной цветами. Принесли четыре корзины сбелыми розами для его Принцессы, а к полудню она получила коробку из магазинаБергдорфа Гудмана, в которой оказалась великолепная норковая шуба. – ОБоже мой!

Сирина стояла посреди комнаты и смотрела в зеркало, набросившубу поверх комбинации, раздумывая над тем, как объяснит ее появление, и вновьвся глубина содеянного невольно предстала перед ней. В два часа дня ей нужноехать на Центральный вокзал встречать Ванессу. Сирина помнила, что Тэдди долженвернуться из Ньюпорта поздно вечером этого же дня. Она хотела поговорить с ним,но не знала, как рассказать о Василии. Все произошло так быстро… Она мучительноразмышляла и немного нервничала, но вновь зазвонил телефон – опять Василий. Онхотел, чтобы на следующей неделе она приехала к нему в Лондон на несколькодней. Сирине показалось, что если она так сделает, то по крайней мере, получитвозможность проверить свои чувства. Она быстро согласилась, сердечнопоблагодарив его за шубу, сказала, что не может принять такой подарок, но оннастоял. После разговора с ним она положила шубу обратно в коробку и убрала вшкаф.

Когда Сирина встретила Ванессу на Центральном вокзале,девочку переполняли летние впечатления. Она познакомила мать со всеми своимидрузьями, затем распрощалась с ними со слезами на глазах. По дороге домойВанесса безостановочно, на одном дыхании, рассказывала о своей жизни в лагере.Сирина была довольна, что от нее ничего не требовалось только охать, ахать и внужных местах рассказа делать соответствующие жесты. В то же время Сиринунастолько переполняли собственные проблемы, что ни о чем другом думать она немогла, даже о Ванессе.