Трали-вали - Владислав Вишневский

Вот и сегодня, всё уже вечером мальчишки сделали: и теорию музыки дядь Лёве сдали, задание такое от дядь Вали Завьялова было, и поужинали вместе и посуду вымыли, и форму к занятиям привели в порядок, и телевизор посмотрели, и дядь Лёва на ночь сначала сказку-страшилку с привидениями рассказал, похоже сам придумал, потом смешную историю из жизни оркестрантов вспомнил, весело посмеялись, и… Храпит теперь сам себе в комнате дядь Гены, в спальной. Это почти рядом, через коридор, за тонкой стенкой. Было с чем сравнить. Дежурные, кто громко сопит во сне, было такое, кто посвистывает, как старшина, например, трубач, корнетист, а вот дядь Лёва Трушкин, оказывается, трубит. Громко, шумно. Мальчишки то с испугом, то с удивлением прислушивались к переливчатым руладам дядь Лёвиного храпа, с пиано на форте. Отмечали интересные места. «А потому что басист, – шептал Генка Никите, выразительно морща лицо, – они все наверное такие».

– Ага, и ты бы так научился храпеть. Если бы на тубе играть учился, – осуждающе заметил Никита.

– Не, я бы так не смог, я же маленький… Я бы тихонько-тихонько так, пи-пи… Как мышка.

– Ты же бы вырос!

– А-а-а, ну да… Не-е, я лучше на флейте. Чтоб не храпеть…

– А то!

Их-то дядя Гена, тромбонист, так конечное не мог, как Трушкин… Вообще даже такого за ним не помнили. Спит тоже, наверное, сейчас, себе там, в больнице, выздоравливает…

И дядя Лёва Трушкин уже спит, давно уже, а мальчишки нет… Не спится потому что. В начале показалось что заснули вроде, а как дядь Лёва вышел, они сами собой взяли – не сговариваясь – и проснулись, с ними часто такое случается. То вместе одно и тоже вдруг скажут, то подумают, то не сговариваясь проснутся, как сейчас вот. Лежали на своих кроватях молча, в полумраке, под аккомпанемент дядь Лёвиного «соло» думали, размышляли… Не могли понять, зачем их, например, взорвать хотели? Ну там, тогда. Люди же пострадали, дети… Они что, ненормальные? Что ли, придурки?!

У Генки вообще-то возникла одна версия, правильно сказать идея… Он думал над ней думал, но боялся высказать…

– Это ты виноват, что так получилось, – наконец шёпотом высказал он Никите, выдал. Но не всю версию выдал, а только чуть-чуть, хвостик идеи.

Никита в начале голову удивлённо повернул, потом резко сел…

– Ты тоже так думаешь? – взволнованно спросил он. – Думаешь, да?

Генка даже не удивился, как это Никита легко догадался.

– Если бы мы не позвонили ей… – пробормотал он, и умолк. Ему очень не хотелось друга обвинять. Но именно так само собой и получалось, а как же ещё…

Никита ответить не успел, дверь их комнаты – как раз в дядь Лёвиной паузе – неожиданно скрипнула, и сама собой вдруг стала приоткрываться… Медленно-медленно. И не от сквозняка, – с ужасом отметили мальчишки, окно точно закрыто было, и это не пароход вам или самолёт какой, чтобы крениться… Кошмар! Волосы на головах у обоих мальчишек мгновенно вздыбились. Привидение! Генка с вытаращенными глазами подскочил… Как дядя Лёва перед сном рассказывал… ужастик с привидениями. Кровь забарабанила в висках! Заглушая громкий храп и все звуки, гулко билось сердце. Как колокол билось! Нет, как два колокола! Мальчишки уверенны были – дверь на ночь прикрыта была, при-кры… И вдруг, сейчас… Сама! Собой! Откры…вается… Привидение!! Мальчишки замерли… При-ви…

Хорошо, окно в комнате не зашторено было, не так темно было, если б в полной темноте такое произошло, вообще бы умереть не встать…

Дверь между тем беззвучно на половину уже открылась… В верхней части тёмного проёма возникло смутно угадываемое большое пятно! Точно… Она, Смерть! Страшная и ужасная! Генка непроизвольно открыл рот и приготовился орать, чтобы только напугать его, привидение это, или кто она там, а оно шагнуло в комнату… Генка тут же попытался было крикнуть, более того, он уже давно оказывается орал. Громко, как милицейская сирена, как пароход, как метрошная электричка, но орал мысленно, в голове только, на самом деле не издал не звука. Заклинило! Привидение, войдя, подняв руку, или что там у них привинчено, к своему лицу, отчётливо прошептало: «Чш-шь! Не пугайтесь!»

Что?! Оно ещё и говорит! Женским человеческим голосом! И в женской одежде! Мальчишки в ужасе выглядывали уже из под матрасов. Плотно прикрыв за собой дверь, привидение не громко спросило: «Можно я свет включу?»

Мальчишки с трудом – громко сглотнув, синхронно качнули головами.

Под потолком вспыхнул яркий свет… Как тогда, там, в Макдоналдсе, вспышкой слепящей… Генка громко икнул от страха… Когда глаза мальчишек немного привыкли к свету, к полному их изумлению, перед ними стояла дядь Генина Алла… Никита сразу её узнал, вернее догадался…

– Вы?! – одними губами изумился Никита.

– О! – коротко выдохнул Генка не привидение, и вновь громко икнул.

– Не ожидали? – стоя ещё возле двери, не смело спросила Алла. Голос её чуть дрожал, и руки волновались, места не находили… – Не напугала вас? Я не хотела. Извините!

– Нас? – прохрипел Генка и прокашлялся… Справился с собой, отрицательно качнул головой. – Нет, а что?

– У меня ключ, – Алла показала на связку железок в своей руке. – Я думала… Вернее, я боялась… Если спите, думаю, посмотрю и… А вы не спите…

– А мы никогда не спим… Вернее мы сразу проснулись… А что?

Женщина явно чувствовала себя не уверенно, испуганно оглядывалась на дверь, прислушивалась к порой резким звукам храпа, доносившимся из спальной комнаты.

– Не бойтесь, тётенька, – небрежно заметил Генка. Он уже полностью пришёл в себя, совсем её не боялся – а никакая она не привидение! – а что вошла, так ключи же у неё… Так любой может. – Там дядь Лёва Трушкин. Он басист. Не бойтесь, он не слышит. – «Деревянной», непослушной ещё рукой махнул. – Он как этот… Как глухой.

Женщина понимающе кивнула головой, спасибо, я понимаю.

– Можно я присяду? – спросила она, делая несколько неуверенных шагов, присаживаясь на краешек Генкиной кровати. – А то, перетрусила совсем.

Она говорила не громко, голос её звенел, казалось. Она или замёрзла, или умрёт сейчас.

– Вам холодно? Одеяло дать? – спросил Никита, хотя им с Генкой было точно жарко.

– Нет, спасибо, – пряча глаза, отказалась она, зябко обхватывая себя руками.

Никита и Генка во все глаза смотрели, не могли понять, что с ней? зачем она здесь? и почему это, вообще… Хотя, ничего такого страшного и неприятного, как они себе это раньше представляли, в ней не было. Не привидение, главное. Перед ними сидела красивая – в этом они несколько разошлись, впервые, может быть, Генке она показалась ничего-так-себе-симпатичная, – не очень молодая, пожилая уже женщина, если такая взрослая, причём, сильно расстроенная или кем-то обиженная, поникшая тётя… Чего доброго расплачется ещё… Смотрели, и… почти жалели… Да, жалели, а что такого? Жалко же, когда плачут, да!..

– Я увидела по телевизору… – волнуясь, с трудом произнесла она. – Не поверила в начале… А потом… Придти хотела… Но боялась… Я спросить хотела: зачем он меня в это время приглашал, он и меня тоже хотел… – Женщина с трудом справлялась с волнением, руками вяло изобразила концовку вопроса.