Туннель времени - Мюррей Лейнстер

— Сейчас слишком поздно. Убирайся. Я занят.

Он снова уставился в экран. Джонни Симмз понесся к лестнице. Через миг до него донеслись какие–то вопли из командной рубки. Но он был слишком занят, чтобы вникать во все это. Корабль завис в воздухе — с тем самым тошнотворным ощущением отсутствия веса — и снова поднялся. Наступил довольно долгий период невесомости. Холден, очевидно, должен был позеленеть и испытывать приступы космической болезни. Что, возможно, в этот отдельно взятый раз будет ему на пользу. Потом долгое время периоды подъема и свободного полета сменяли друг друга, что само по себе достаточно неприятно. Один раз свободный полет тянулся так долго, что Кохрейн даже начал тревожиться. Но потом дюзы снова взревели и загрохотали так громко, как будто корабль улетал с планеты вообще.

Но Кохрейн был занят деловыми переговорами. Отчасти он блефовал. Отчасти, чисто автоматически, он требовал намного больше, чем рассчитывал получить, просто потому, что таков деловой обычай — никогда и ни в чем не быть искренним. Чего бы он ни просил, его оппонент предлагал меньше. Поэтому он просил слишком много, а оппонент предлагал слишком мало, и каждый заранее знал довольно точно, на каких условиях они, в конце концов, договорятся. Принимая во внимание стоимость переговоров по лучу с Луна–Сити, не говоря уже об участке расстояния до звезд, это было совершенно абсурдно, но так делались все дела.

Через некоторое время Кохрейн вызвал Бэбс и Алисию, попросив их засвидетельствовать предварительное соглашение, которое должен был ратифицировать совет директоров корпорации на Земле. Этот совет директоров должен был ухватиться за него руками и ногами, но все равно необходимо было включить в соглашение условие о возможном его аннулировании. Это была полная бессмыслица. Кохрейн чувствовал себя приятно компетентным в том, что касалось его разработки.

Пока улаживали все формальности, корабль поднялся и снова упал, закачался и вновь поднялся. Кохрейн печально сказал:

— Мне очень жаль, что приходится заставлять тебя работать в таких условиях, Бэбс.

Та улыбнулась и слегка покраснела.

— Знаю, знаю! Когда ты работала на меня, я не был таким внимательным.

— А на кого я работаю сейчас?

— На нас, — сказал Кохрейн, потом виновато взглянул на Алисию. Он чувствовал себя смущенным, сказав при ней что–то сентиментальное. Памятуя о Джонни Симмзе, это было не слишком тактично. На ее щеке, там, где раньше было красное пятно, расплывался полновесный синяк.

— Мне очень жаль, Алисия… насчет Джонни, — сказал он.

— Я сама во все это ввязалась, — сказала она. — Я любила его. Он не плохой. Если хотите знать, я думаю, что многие годы назад он просто решил, что не будет расти после шести лет. Он был избалованным маленьким сынком богатенького папаши. Это было забавно. Так что он сделал из этого карьеру. Его семья это позволяет. А я, — она слабо улыбнулась, — сделала карьеру из ухода за ним.

— Даже шестилетнего можно кое–чему научить, — пробормотал Кохрейн. — Холден… Хотя нет, он не лучшая кандидатура на эту роль.

— Он совершенно точно не лучшая кандидатура на эту роль, — очень спокойно согласилась Алиса.

Кохрейн отвернулся. Он знал, что чувствует Билл Холден. Что могло его утешить, а что и нет.

Снова запищал видеофон. Кадры пушистых двуногих с ледниковой планеты произвели на телевидении настоящий фурор. Производители игрушек хотели получить права на производство таких кукол. Кадры охранялись авторским правом. Кохрейн буднично заключил сделку. Через несколько дней на прилавках всех магазинов игрушек появятся миниатюрные неземные зверюшки. «Спэйсвэйз, инк» получит процент с каждой проданной игрушки.

Ракеты загремели, потом шум стал потише, корабль снова дернулся вверх и обратно вниз. Затем появилось ощущение, как будто огромные посадочные стабилизаторы неторопливо, с хрустом погружаются в почву под тянущей вниз тяжестью корабля. Двигатели продолжали работать почти неслышно, потом заглохли.

— Мы снова приземлились! Пойдем посмотрим, где мы!

Они поднялись в командную рубку. У стены стоял надутый Джонни Симмз. Он очень успешно плыл по жизни, действуя, как избалованный маленький мальчик, и теперь утратил всякие представления о нормальном поведении. Сейчас он выглядел абсолютно нелепо. Но на щеке у Алисии багровел синяк, и Кохрейн чудом избежал смерти, а Холден оказался в опасности, потому что Джонни Симмз непременно желал вести себя как избалованный маленький сынок богатого папаши.

Кохрейну пришло в голову, что Алисия, возможно, получит компенсацию за свое унижение и боль в виде раскаяния этого маленького мальчика — столь же временного раскаяния, как и остальные его эмоции, — когда они останутся наедине.

Корабль приземлился неподалеку от линии заката. Далеко на западе блестело синее море. Здесь уже смеркалось. В полутьме виднелись мягкие очертания холмов, на вершине одного из них темнело пятно леса, а деревья на его краю так же шелестели поникшей, похожей на травинки листвой, как и деревья на месте их первой посадки. Но среди них попадались более крупные и крепкие великаны. Корабль приземлился на небольшом плато, и внизу, на его склоне, бил родник, причем с такой силой, что поверхность воды под действием давления снизу становилась круглой. Углубление в земле переполнялось, и вода стекала вниз, к морю.

— Думаю, что мы приземлились удачно, — сказал пилот, но тем не менее остался сидеть в своем кресле, опасаясь, что корабль все–таки начнет падать. Кохрейн из иллюминатора осмотрел окрестности.

— Ну?

— Мы приземлились там, куда, мне кажется, вы хотели, — сказал Джонс. Он выглядел бесстрастным и все же втайне самодовольным. — Взгляните только!

Сумерки сгустились. Запад окрасился в густые тона заката. Они были очень похожи на земные.

— Здесь не слишком много вулканов.

На этой планете, в отличие от прошлой, было мало пыли, как на Земле. На востоке, мигнув, зажглась большая звезда, такая же яркая, какой Венера казалась с Земли. Она походила на диск. Вблизи нее, бесконечно крошечная, показалась светящаяся пылинка, похожая на звезду. Кохрейн, прищурившись, посмотрел на нее. Он думал об огромном газовом гиганте, который видел по пути сюда. У него был свой спутник, на котором были даже ледниковые шапки, моря и континенты. Он подозвал Джеймисона.

— Думаю, это планета, — согласился тот. — Мы пролетали очень близко от нее. Мы ее видели.

— У нее есть спутник, — заметил Кохрейн. — И довольно большой. Он сам выглядит как планета. Какие там могут быть условия?

— Холоднее, чем здесь, — быстро сказал Джеймисон, — потому что она дальше от солнца. Но она может получать некоторое количество тепла, отраженного от белых облаков той планеты, вокруг которой вращается. Это должен быть прекрасный мир. Там есть континенты и океаны, и цепи окаймленных пеной островков. Но его океан — необычный, темный и неугомонный. Из его глубин вздымаются гигантские волны, вызванные притяжением колосса, вокруг которого вращается планета. Его животная жизнь…