Наша вина - Мерседес Рон

Ник снова поцеловал меня, наэтот раз вшею.

–Онбыл твоим отцом. Безнего ты небылабы здесь сомной, нося всебе моего первенца. Да, мыопределенно должны сделатьэто.

Я притянула его ксвоим губам, ион обнял меня, крепко прижимая ксебе.

–Яподумала, чтоты захочешь называть его Николасом,– сказалая, прижимаясь кего груди.

Смеясь, онотстранился, чтобы посмотреть мне вглаза.

–Втвоей жизни будет только один Ник, Ноа, иэто будуя.

Я посмеялась надего собственническим мышлением. Нов этом весь Ник, иэто правда: вмоей жизни будет только один Николас Лейстер.

Я отстранилась отнего ипосмотрела насвой живот.

–Эндрю…– тихо произнеслая, итутже почувствовала сильный толчок внутри.

Я раскрыла глаза отудивления. Онкакбудто давал мне свое одобрение.

Следующий удар последовал секундой позже.

–Даймне руку!– взволнованно попросилая. Малыш, казалось, уловил мои намерения иснова сильно ударил.

Ник протянул руку иположил нато место, гдея почувствовала удар.

–Тычувствуешь это?– спросилая, радуясь, чтоон, наконец, смог почувствовать то, чтоя чувствовала последние несколько недель.

Ник ошеломленно кивнул.

–Ухты…– воскликнул он, когда следующий удар оказался еще сильнее предыдущего. Этобыло невероятное чувство, лучшее извсех. Смоим ребенком все было впорядке, ион общался снами.

Ник поднял глаза ипосмотрел наменя.

–Спасибо, Ноа… спасибо заэто.

Я потеряла дар речи, позволив ему обнять меня, именя охватило невероятное чувство: счастье.

Я вдерьме. Вомне было так много гнева из-за того, чтопроизошло, чтобыло трудно скрыть это отНоа. Янехотел, чтобы она волновалась, чтобы даже думала отом, чтопроизошло, номой разум прокручивал это двадцать четыре часа всутки.

Меня пытались убить.

Я был одержим мыслью, чточто-то подобное может произойти снова, нона этот раз несо мной, ас моей красивой женщиной, которая жила так, будто ничего непроизошло. Ноавернулась ксвоему обычному распорядку: ходила назанятия, наработу, апотом комне. Мынежили вместе, иневозможность постоянно видеть ее сводила меня сума.

Стив отвечал зато, чтобы забирать ее иждать окончания занятий, чтобы сней ничего неслучилось, но, еслибы это зависело отменя, ябы запер ее вкомнате сомной. Яедва мог встать спостели, выздоровление шло очень медленно, ия выходил изквартиры только вбольницу. Сиделка, которую наняла Ноа, отвечала зато, чтобы помогать мне подому, номне жутко ненравилось чувствовать себя инвалидом. Мнехотелось быть сНоа, следить затем, чтобы сней все было впорядке.

Когда она приходила комне, этобыла сущая пытка. Онаприходила ирассказывала, какпрошел ее день. Ееулыбка наполняла всю комнату радостью, ия умирал отжелания схватить ее, снять одежду исделать своей.

Впоследний раз мы занимались любовью, когда зачали Эндрю. Шесть месяцев нечувствовать ее, шесть месяцев непогружаться внее ине заставлять ее стонать. Моетело почти недвигалось, номой разум был способен взобраться наЭверест.

Однажды, через две недели после моего переезда вЛос-Анджелес, онапоявилась воблегающем сером платье, которое подчеркивало все изгибы, даже ее живот, который стал округлым икрасивым. Ееволосы были распущены, аглаза сияли, какникогда раньше.

Было уже жарко, иее кожа уже начала приобретать цвет загара, который мне так нравился. Былоочень тяжело, ноя должен был сдерживать себя, чтобы непослать куда подальше предписания врачей ине заняться сней любовью, погружаться внее, восполняя то, чего мне так нехватало.

–Ник, тыменя слушаешь?

Я отогнал свои грязные мысли иобратил внимание нанее.

–Прости… тычто-то спросила?

Ноа закатила глаза.

–Ятебя нио чем неспрашивала, просто сказала, что, таккакскоро занятия закончатся иты уже очень скоро восстановишься, ябы хотела, чтобы мы вместе пошли покупать детские вещи. Мыведь даже понятия неимеем, чтонужно купить. Ятут подумала, что, если мы сдвинем мою кровать ипоставим ее устены вванной, будет достаточно места длякроватки иэтой штуки длясмены подгузников…

«Подгузники… Черт, ая думаю отом, чтобы раздеть ее идовести дооргазма».

–Ятоже есть втвоих планах?– спросиля, недоверчиво глядя нанее.– Тыдействительно думаешь, чтомы будем жить начердаке снашим новорожденным ребенком?

–Конечно…– ответилаона, краснея понепонятной мне причине.– Мыдавно обэтом неговорили, но… тыбудешь жить сомной?

Она спрашивает обэтом?

Я немог сдержать смех.

–Ядумаю, ничто уже непомешает мне ложиться стобой впостель каждую ночь, Веснушка. Конечно, ябуду жить стобой, однако мне очень жаль сообщать, чтомы небудем жить втом, чтоты называешь квартирой,– ответиля, несобираясь уступать.

–Но…

–Никаких «но», Ноа,– оборвал еея, притягивая ее ксебе ицелуя вгубы.– Янесобираюсь растить сына вспичечном коробке.

Ноа замолчала исмотрела наменя.

–Янехочу жить здесь,– заявилаона, имея ввиду мою квартиру, квартиру, вкоторую я привел Софию. Сейчас Ноа ее терпела, потому что мне нужно было поправиться.

–Мычто-нибудь придумаем,– сказаля, хотя уже думал обэтом.

Шли дни, ис каждым разом я чувствовал себя лучше. Через месяц я смог вернуться кработе. УНоаначался третий триместр беременности, искрывать это было уже невозможно. Стоянакухне счашкой кофе, яувидел, чтомы впервые попали вновости.

Я беззвучно выругался, когда увидел фотографию Ноа, идущей поулице, ееживот уже был более чем заметен, давая понять, чтоновость была правдивой.

Первые две недели после того, какв меня стреляли, вкаждых новостях поменьшей мере подесять минут рассказывали обомне, моей компании иувольнениях в«Лейстер Энтерпрайзис». Однако стечением времени это перестало быть важным событием, ия расслабился, видя, чтообомне почти неговорят. Нотеперь, когда стало известно, чтоНоаждет отменя ребенка, наше присутствие вновостях наверняка снова наберет обороты.

Я чуть непоперхнулся кофе привиде съемки двери чердака Ноа иее попытки попасть внутрь, уклоняясь отрепортеров. Яувидел, какразъяренный Стив помогает моей беременной девушке попасть вее квартиру, иярость охватила меня.

«Черт их всех дери».

Я знала, чтоэто вконечном итоге произойдет, ноникогда неверила, чтожурналисты придут комне так скоро истанут навязчиво беспокоить. Сначала журналисты хотели поговорить только оНике, но, кактолько стало известно, чтоя жду отнего ребенка, онистали безжалостно преследовать меня.

Николас был вярости настолько, чтонастаивал натом, чтобы я ради безопасности покинула свою квартиру ижила сним. Всеуже знали, чтоя беременна, рассказать друзьям иучителям обэтом было нетак уж итравматично, ноя чувствовала себя некомфортно, оказавшись вновостях.