Невеста герцога Ада - София Мещерская

Гул нарастал. Собор, пропитанный Темной магией, мучил меня тошнотой и головной болью. Я зажала рот, испугавшись, что вырвет прямо на алтарь. Зерна овса рассыпались по полу. Жерар грубо схватил меня за локоть и потащил к двери, продолжая кричать что-то на чужом языке. Перед глазами поплыли черные пятна. Я пыталась ползти, но запуталась в длинной юбке. Голову бы оторвать всем, кто заставляет женщин ходить в платье! Это точно со злого умысла. Чтобы вот так в критической ситуации никуда сбежать не смогли.

Жерар тянул меня за собой, и, чем дальше мы были от алтаря, тем слабее чувствовалось давление. Вывалились оба в молельный зал, и гул затих. Я лежала на полу и тяжело дышала, разглядывая, как роспись на потолке крутится перед глазами. Нужно встать! Белая магия и все, что есть хорошего в этом мире, помогите!

– Огюст! – на остатке сил крикнул инквизитор. – Бегом сюда!

Дверь собора хлопнула, словно у птицы крыло сломалось. Меня все-таки стошнило выпитым вином. Я перекатилась на бок и почувствовала, как мощный спазм выталкивает его из желудка. Бурая жижа попала на платье и потекла лужей по мраморной плитке. Вдалеке загрохотали сапоги. Я была бы счастлива увидеть демона. Пусть бы он разнес собор в каменную пыль и спас меня отсюда, но таких чудес не бывает даже в книгах. Герцогу Ада на меня наплевать. Он заключил сделку с ведьмами и отдал меня Туссэну. Как же было глупо таять от поцелуев и верить лживым словам. Все мужчины одинаковы. Во всем мирах. Бездушные самовлюбленные эгоисты. Уроды и чудовища. Козлы.

– Огюст! – властно приказал Жерар, хватая меня за плечо. – Эта женщина предстанет перед судом Святой Инквизиции, как исчадие порока и ведьма. В кандалы её!

У меня голова моталась из стороны в сторону. От слабости после рвоты тело стало потным и липким. Служитель в красной одежде наклонился, обдав меня настолько омерзительной вонью изо рта, что желудок снова сдавило спазмом.

– Она сейчас все загадит, – брезгливо проворчал Огюст, не решаясь ко мне прикоснуться. – Сожрала чего? Или пьяная?

– Небесной тверди на плечах не выдержала, – глухо ответил Жерар. – Чего стоишь! Быстрее!

– Сейчас, месье. Только приложу её по темечку для надежности. Ух.

С выдохом служителя моя голова взорвалась от боли, и свет погас.

***

Темный колдун пришел в ярость, увидев слугу рядом с высшим демоном. Тот, кого Данталион знал как кучера Оноре сверкал голубыми искрами и тянулся пальцами к горлу Жизель.

– Ты, – цедил он по слову. – Должен. Был. Охранять. Тайну.

– Пощадите, господин, – всхлипнула Жизель, падая на колени. – Это все демон! Он перетащил меня в новое тело! Я не хотел. Я сделал все так, как было оговорено. Принял яд, убил Эмму. Не губите…

– Молчать! Где Селеста Дюбуа?

– В соборе. С Туссэном, – разрыдалась Жизель, вцепившись в штанину колдуна. – Это все легат. Он сам её туда повел. Я ни в чем не виноват!

Оноре засучил рукав крестьянской рубахи и Данталион увидел браслет, туго охвативший предплечье колдуна ближе к локтю. Руку будто бы смолой измазали. Сплошная чернота покрывала кожу от запястья до плеча. Оноре открыл застежку на браслете, и чернота пошла рябью. «Живые» татуировки Темных, как змеи, расползались из гнезда обратно по телу. Кучерявились завитками на пальцах колдуна, облизывали языками пламени шею и подбородок. По щеке спиралями заползли на лоб и нырнули в волосы. Демон усмехнулся. Господин До не только магию искусно спрятал, но и о татуировках побеспокоился. Вот так сразу не додумаешься, что их можно согнать в одно место. Данталион подозревал в связи с Темными Андрэ, Филиппа, Туссэна Пекара, но про слуг забыл совершенно. Три дня колдун возил его в повозке по Брамену, и демон ни разу ничего не заметил. Обидный щелчок по носу.

– Господин Герассу, – продолжал причитать Ги, растирая слезы по щекам Жизель, а татуировки колдуна вспыхнули новыми искрами.

Магия нетерпеливо прорывалась сквозь барьер артефакта, но заполнила синим свечением черные полосы лишь тогда, когда Оноре снял браслет со второй руки. Теперь статус бывшего кучера было видно и без дыма в легких. Не самый сильный колдун, но и не прихвостень у старших. Интересно, сколько лет он прожил в Брамене? Или прибыл в мир людей через Сарай Изабэль накануне ее смерти?

– Господин До, – обратился к нему демон. – Я понимаю, что наказание слуги – важный ритуал, но если вы все еще хотите завладеть белой ведьмой с порченой кровью, то самое время достать ее из собора. Я сомневаюсь, что Инквизиция откажется от удовольствия сжечь мадемуазель Дюбуа на костре.

– Я удивлен, как вы отказались, мессир, – сверкнул синим пламенем в глазах колдун. – Думал, вы её в первый же день изнасилуете. Столько похоти, нехарактерной для ваших склонностей. Как удалось удержать мужское естество в штанах?

Заговорил он по-другому. Темная магия наполнила тело кучера, подарив королевскую осанку, а во взгляде появилась уверенность хозяина мира. Вот только перед герцогом Ада стоял не колдун клана смерти, а всего лишь целитель. Обида и злость придавали ему сил, но чтобы сражаться против высшего демона, этого недостаточно.

– Юная Дюбуа не в моем вкусе, – солгал Данталион. – Я готов уступить её вам и даже разорвать договор…

– В обмен на что? – взвился Оноре. – На заклинание воскрешения? Вы теперь знаете, что в Книге Рода совсем не то, что ждут белые ведьмы. Так чего вы хотите?

«Чтобы Селеста жила, – хотел ответить демон. – Просыпалась каждое утро и смотрела в небо Брамена. Родила детей, завела хозяйство, сидела вечерами над рукоделием и радовалась простой женской судьбе. Чтобы когда-нибудь она забыла историю с Советом Междумирья, герцогом Ада и договором на крови. Терла пальцем белый шрам на запястье и недоумевала, откуда он у неё появился? Тогда, может быть, дожив до старости, она умрет счастливой».

Но все, что мог дать ей Темный колдун – слугу возле сердца и жизнь марионеткой. Зато у Данталиона появится время, чтобы уйти в Ад и разобраться с Беритом. Мертвый он Селесте точно ничем не поможет. А когда вернется, можно будет забрать ее обратно от господина До. Без боя колдун её не отдаст, конечно же, но сейчас должен поверить в намерения демона заключить сделку.

– Я хочу, чтобы вы убили Белинду Лакруа, – озвучил герцог свою цену.

Сам он к охотнице близко подойти не мог. Стоило Белинде вскрыть консерву Берита, и «пустой» сожрал бы сущность демона внутри Данталиона. А на колдуна смертельное для исчадий Ада оружие просто не действовало.

Господин До размышлял несколько мгновений. Жизель украдкой вытирала слезы и, наконец, отпустила штанину хозяина. Наказание не отменялось, оно откладывалось, и Ги терпеливо ждал.

– Хорошо, – медленно ответил колдун. – Я не знаю, какие у вас счеты, но готов заключить сделку. Жизнь белой ведьмы Белинды Лакруа в обмен на разрыв договора с Селестой Дюбуа. Вы вернетесь в Ад, мессир, и не будете мне мешать.

– Я согласен, – ответил Данталион и протянул руку. – Но с одним условием. Мы отложим мою часть сделки на три дня. Я хочу убедиться, что вы спасли Дюбуа от Инквизиции, и ведьме больше ничего не угрожает.