Камера - Джон Гришэм

Дверь медленно затворилась. Он вошел в кабинулифта, спустился вниз и покинул “Бринкли-Плазу”.

Выехав из центра на северо-восток, черездесять минут Ролли оказался в квартале, застроенном скучными административнымизданиями. Машина совершила небольшой маневр и свернула к стоянке возлеОберн-Хауса. Из стеклянной будки появился охранник.

– Могу я вам чем-то помочь?

– Нет, спасибо. Просто хочу развернуться.Наметанный взгляд Уэджа успел заметить в углу стоянки принадлежавший Ли Буттемно-красный “ягуар”.

От Оберн-Хауса Ролли направился к реке, сделална пустынной дороге второй разворот и вновь погнал машину в центр города.Покружив минут двадцать по улицам, он подъехал к заброшенному складу, что стоялна высоком и обрывистом берегу. Здесь он выключил двигатель, снял рубашку ибыстро натянул бежевую футболку. На нагрудном кармашке белела полоска ткани сименем Расти. Выйдя из машины, Уэдж небрежно обошел кирпичное здание склада.Едва заметная тропинка вела вниз по склону к зарослям кустов. В скудной тенинизкорослого деревца Ролли остановился, смахнул со лба пот. Впереди, метрах впятнадцати от него, расстилался ухоженный газон. За ним по самому краю обрыватянулся ряд роскошных особняков. Присев на корточки, Ролли внимательным взоромизучил металлическую решетку ограды.

По правую сторону от особняков находиласьавтомобильная стоянка с единственным перекрытым воротами выездом. Маленькийдомик у ворот предназначался для охраны: сквозь тонированное стекло смутновиднелась фигура сидящего мужчины. Машин в десять часов утра на стоянке былотолько три.

Пробраться туда с обрыва будет, пожалуй,безопаснее всего, решил Уэдж. Стараясь не поднимать голову, он двинулся вдольограды, обогнул ее и оказался под нависавшим над обрывом ступенчатым дощатымнастилом, который, по-видимому, служил владельцам участка общей террасой. Щельмежду Досками позволила ему определить седьмой, начиная от стоянки, особняк.Подтянувшись, Ролли перебросил свое тело во внутренний дворик.

У кресла-качалки он на мгновение замер иосмотрелся. Вокруг ничто не выдавало присутствия человека. Состоятельные людипривыкли платить хорошие деньги за то, чтобы жизнь их оставалась скрытой отчужих глаз: террасу каждого особняка отделяла от соседней увитая густой зеленьюдекоративная перегородка.

Стеклянная дверь, что вела из внутреннегодворика в кухню, была заперта, однако справиться с примитивным запором несоставило особого труда. После осторожных манипуляций ни алюминиевая пластина,ни механизм под ней ничуть не пострадали. Перед тем как войти, Ролли оглянулся.Это был самый ответственный момент, ведь дом почти наверняка оборудован сигнализацией.Поскольку хозяина нет, система скорее всего включена. Что произойдет, еслиоткрыть дверь: замигает у охраны индикатор или же раздастся вой сирены?

Ролли сделал глубокий выдох и потянулпрозрачную створку на себя. Сирены не прозвучало. Окинув мимолетным взглядомустановленную над дверью телекамеру, он шагнул внутрь.

В домике у ворот тихо прозвучал зуммер.Уиллис, охранник, повернул голову к пульту: в крохотной ячейке под номером 7вспыхнул ярко-красный огонек светодиода. Ага, особняк миссис Ли Бут. Ничего,сейчас погаснет. Рассеянная хозяйка поднимает такую тревогу не менее трех раз вмесяц. Как, впрочем, и ее соседи. Сверившись с журналом, Уиллис отметил, чтомиссис Бут покинула дом в девять пятнадцать. Однако у нее довольно частоостаются на ночь гости, преимущественно мужчины. Сейчас же к ней приехалплемянник.

Прошло сорок пять секунд, ячейка по-прежнемусветилась красным. “Странно, – подумал Уиллис и тут же себя успокоил: –Обойдемся без паники. Люди здесь живут за надежной оградой, дома охраняюткруглосуточно. На сигнализацию они просто не обращают внимания”.

Протянув руку к телефону, он набрал номермиссис Ли Бут. В трубке зазвучали долгие гудки. Уиллис опустил ее на рычаг,ткнул пальцем в кнопку вызова полиции, достал из ящика стола ключ с биркойномер 7 и быстрым шагом направился к особняку, на ходу расстегивая кобуру.

Ролли Уэдж стремительно нырнул в домикохранника. Ящик все еще был выдвинут из стола. Ролли опустил в карман брюккожаный мешочек под номером 7, после секундного размышления добавил к немумешочки 8 и 13 – вместе с листком кодов сигнализации.

Пусть копы ломают головы!

Сначала они отправились на кладбище – отдатьдолг памяти усопшим. Кладбище располагалось на двух небольших холмах неподалекуот городской черты Клэнтона. Холм, что находился чуть левее, перечеркивалировные дорожки, по обеим сторонам которых высились величественные усыпальницы свыбитыми в граните именами досточтимых горожан. Захоронения на втором холмебыли гораздо скромнее, хотя и выглядели вполне прилично. С течением временижители Клэнтона отвыкли от излишней помпезности. В тени раскидистых дубовпламенели азалии. Дорожки были выложены плиткой, трава – подстрижена.

Субботний день выдался ясным и безоблачным,легкий ветерок гнал прочь скопившуюся в воздухе за ночь влагу.

У могилы матери Ли опустилась на колени,положила в изголовье букетик цветов. Стоя за спиной тетки, Адам не сводил глазс надгробного камня:

АННА ГЕЙТС КЭЙХОЛЛ

3 СЕНТЯБРЯ 1922 – 18 СЕНТЯБРЯ 1977

“Умерла в пятьдесят пять лет, – подумал он, –мне тогда исполнилось всего тринадцать”.

Камень был невысоким, на одно имя, и это ужеказалось необычным. Люди, являвшиеся спутниками при жизни, предпочитали, какправило, держаться рядом и после смерти, во всяком случае, здесь, на Юге.

– Когда мамы не стало, отцу было пятьдесятшесть, – сказала тетка, беря Адама за руку и делая шаг в сторону дорожки. – Япросила его выбрать участок побольше, для двоих, но он отказался. Видимо,чувствовал, что еще поживет, рассчитывал найти вторую жену.

– Помню, ты говорила, особой любви бабушка кнему не испытывала?

– Сэма она любила, но по-своему. Все-такиродители прожили вместе почти сорок лет. Хотя близкими друг другу онидействительно никогда не были. С возрастом я начала понимать: маме не хотелосьнаходиться с ним рядом. Простая деревенская девушка, она вышла замуж оченьрано, родила двоих детей и вечно сидела с ними дома, считая себя обязанной вовсем потакать мужу. В те времена такое считалось нормой. Думаю, настоящегосчастья она не знала.

– Может, ее пугала мысль пролежать рядом сСэмом до скончания времен?

– Может. Эдди надеялся, что отец и матьоформят развод, и тогда он похоронит обоих в разных концах кладбища.

– Разумно.