Камера - Джон Гришэм

– Но у вас есть сомнения?

– Да.

– Как и у меня.

– Почему?

– По целому ряду причин. Джереми Доган всегдабыл отъявленным лжецом. Перспектива оказаться в тюремной камере пугала егобольше смерти. Налоговики неплохо постарались, и Джереми не сомневался, чточернокожие сокамерники будут насиловать его день и ночь, день и ночь. Ведь одновремя он являлся великим магом Клана. Конспиратор из Догана вышел изрядный, нотонкостей судопроизводства он не знал. Я считаю, кто-то, скорее всего человекиз ФБР, убедил его дать показания против Кэйхолла, чтобы Сэм попал за решетку.Провалится обвинительное заключение – значит, провалится и сделка. Свидетель изДжереми получился на редкость красноречивый. Присяжные ловили каждое его слово.

– То есть он лгал?

– Не знаю. Наверное.

– О чем?

– Вы не спрашивали Сэма, был ли у негосообщник? Адам на секунду задумался.

– Не могу ответить. Беседы с клиентом –информация конфиденциальная.

– Конечно, конечно. Очень многие жители штатавтайне надеются, что Сэма не казнят. – Макаллистер смотрел на Адама в упор.

– Вы из их числа?

– Не знаю. А если Сэм не планировал убиватьМарвина Крамера и его сыновей? Да, он находился на месте взрыва. Но план могразработать другой.

– В таком случае вина Сэма меньше, чем принятодумать.

– Согласен. Невиновным его не назовешь, однакои смерти он тогда не заслуживает. Вот что меня беспокоит, мистер Холл. Или, свашего позволения, Адам?

– Пожалуйста.

– Вряд ли Сэм говорил вам что-то о сообщнике.

– Без комментариев. Может быть, позже.

Вытащив руку из кармана, губернатор протянулАдаму визитную карточку.

– На обороте два телефона, служебный идомашний. Обе линии защищены от прослушивания, не сомневайтесь. Иногда яприплачиваю репортерам, Адам, такова уж работа, но вы можете мне доверять.

Адам скользнул взглядом по двум строчкам цифр.

– Было бы трудно прожить жизнь, зная, что неспас от смерти того, кто ее не заслуживал, – сказал Макаллистер и направился кдвери. – Позвоните обязательно, только не откладывайте звонок до последнего.Ситуация накаляется. Сейчас мне звонят человек двадцать в день.

Блеснув белозубой улыбкой, губернатор вышел изтемного зала.

Адам опустился на стоявший у стены стул,поднес к глазам визитку из плотной бумаги с золотым обрезом. Человек двадцать вдень. Что это означает? Кто они – союзники или противники?

Очень многие жители штата втайне надеются, чтоСэма не казнят, сказал губернатор. Он что, вступает в предвыборную борьбу?

Улыбка секретарши казалась чуточкупринужденной. Идя по коридору, Адам почти физически ощущал сгустившуюся вокругнего тяжелую атмосферу. Голоса коллег едва пробивались сквозь вязкий воздух.

В Мемфис нагрянули гости. Из Чикаго. Вообще-тотакие визиты считались рутиной, по большей части целью их вовсе не былопроведение строгих инспекций. Обычно старшие партнеры приезжали, чтобывстретиться с серьезным клиентом или поприсутствовать на ежегодном собраниисотрудников. Во всяком случае, ни разу еще при высоком госте никого не уволили,не подвергли хотя бы критике. И все же после его отъезда люди с облегчениемпереводили дух.

Адам открыл дверь своего кабинета и лицом клицу столкнулся с Гарнером Гудмэном. Гарнер встревоженно мерил шагами ковер иненароком очутился у самой двери, когда она вдруг распахнулась. Холл визумлении пожал Гудмэну руку.

– Проходи, проходи. – Партнер даже неулыбнулся.

– Что вы здесь делаете? – Опустив кейс на пол,Адам приблизился к столу. Мужчины впервые посмотрели друг другу в глаза.

Гудмэн провел ладонью по бородке, вывереннымдвижением поправил бабочку.

– Проблема не терпит отлагательства. Боюсь, уменя дурные новости.

– Какие?

– Сначала сядь. Нам потребуется время.

– Спасибо, я прекрасно себя чувствую. Чтопроисходит? Новости должны быть весьма неприятными, если выслушать ихпредлагают сидя.

– Все началось сегодня утром, в девять, –сказал Гарнер, теребя галстук. – Как тебе, наверное, известно, в комиссию покадровому составу входят пятнадцать человек, причем далеко не преклонноговозраста. Комиссия разбита на несколько групп: отбора, найма, дисциплинарную,разрешения споров и так далее. Есть и такая, что занимается вопросамиувольнения. Сегодня утром она собралась в полном составе. Угадай, ктодирижировал?

– Дэниел Розен?

– Собственной персоной. Он уже десять днейподряд обрабатывает ее членов, понимаешь?

Адам опустился на стул, Гудмэн сел напротив.

– В группе семь человек. Сегодня утром Розенназначил им встречу, пришли пятеро, так что кворум был обеспечен.

Ни меня, ни кого-то еще в известность он непоставил. Заседания группы, по вполне понятным причинам, являются закрытыми,поэтому Розен не обязан приглашать посторонних.

– В том числе и меня?

– Совершенно верно. Ты и стал предметомразговора, который длился менее часа. Колоду Розен перетасовал, конечно,заранее, но суть вопроса изложил очень обстоятельно. Не забывай, ведь онтридцать лет оттачивал мастерство в залах суда. Заседания группы строгопротоколируются, на случай предъявления иска, вот он и решил подстраховаться.Прежде всего Розен обвинил тебя в обмане при устройстве на работу, затемперешел к конфликту интересов, а через пять минут его вообще понесло. Бросил настол десяток статей, где речь шла о тебе и Сэме, о деде и внуке. Доводы Розенасводились к тому, что ты поставил фирму в неловкое положение. Он хорошоподготовился. Думаю, мы его недооценили.

– Члены группы голосовали?

– Четыре голоса за твое увольнение, один –против.

– Скоты!

– Знаю. Я видел Розена в разных переделках, онможет быть дьявольски убедительным. Он привык добиваться своего. По судам давноне ходит, вот и устраивает склоки в фирме. Но через шесть месяцев его у нас небудет.

– Довольно слабое утешение.