Ленин. Человек, который изменил всё - Вячеслав Никонов

РСДРП(б) могли добить. Этого не произошло. Для того чтобы большевиков даже обезглавить, их лидеров прежде всего нужно было найти. «Вывести в расход всех видных большевиков мы не могли, так как не знали, где они прятались, и совсем не имели охотников белого террора»940, – утверждал Никитин. Против повальных репрессий в отношении большевиков выступили и советские лидеры. В глазах руководителей Совета большевики были не врагами, а скорее заблудшими друзьями. Гонения на большевиков лидеры Совета восприняли как угрозу себе. «Сегодня изобличен большевистский комитет, завтра под подозрение возьмут Совет Рабочих Депутатов, а там и война с революцией будет объявлена священной»941, – возмущался Дан. Большевизм уже широко разлился по стране, и остановить его арестами в Петрограде уже было невозможно.

Большевики в итоге оказались в весьма интересном – полулегальном – положении. То есть власть их вроде бы как преследовала. Но при этом не запрещала и вроде как не сильно замечала. С отъездом Ленина на партийном хозяйстве остался Сталин. Уже 13–14 (26–27) июля прошло первое после восстания совещание ЦК, ПК, военной организации, Московского городского и окружного комитетов РСДРП(б). Специально к этому совещанию Ленин прислал тезисы: «1. Контрреволюция организовалась, укрепилась и фактически взяла власть в государстве в свои руки…». «2. Вожди Советов и партий социалистов-революционеров и меньшевиков, с Церетели и Черновым во главе, окончательно предали дело революции, отдав его в руки контрреволюционерам и превратив себя и свои партии и Советы в фиговый листок контрреволюции… 3. Всякие надежды на мирное развитие русской революции исчезли окончательно… Лозунг перехода всей власти к Советам был лозунгом мирного развития революции, возможного в апреле, мае, июне, до 5–9 июля, т. е. до перехода фактической власти в руки военной диктатуры. Теперь этот лозунг уже неверен, ибо не считается с этим состоявшимся переходом и с полной изменой эсеров и меньшевиков»942. Партии предлагалось отказаться от главного большевистского лозунга – «Вся власть Советам!» – и готовить вооруженное восстание.

На совещании новые ленинские тезисы вызвали жесточайшие споры. Володарский, Ногин и Рыков выступили против Ленина «по всем основным вопросам». Зиновьев из Разлива выразил свое несогласие с соседом по шалашу в письменном виде. Борьбу за ленинскую линию возглавили Свердлов, Молотов и Савельев, но проиграли943. Альтернативная резолюция, предложенная Володарским, была тоже боевой. Но в ней ни слова не было сказано о снятии лозунга «Вся власть Советам!». Узнав на следующий же день о том, как его прокатили, Ленин сильно рассердился. Ситуация напомнила ему апрель. Но теперь появиться в Питере он не мог и поручил убедить партию в правильности своих идей Сталину.

Шестнадцатого июля большевики, якобы нелегально, возобновили занятия второй Петроградской конференции, прерванные событиями начала месяца. Выступавшему с докладом от ЦК Сталину не удалось убедить собравшихся в правильности новой линии вождя. Ленин продолжал настаивать: «Лозунг перехода власти к Советам звучал бы теперь как донкихотство или как насмешка… Суть дела состоит в том, что власть нельзя уже сейчас мирно взять. Ее можно получить, только победив в решительной борьбе действительных обладателей власти в данный момент, именно военную шайку, Кавеньяков, опирающихся на привезенные в Питер реакционные войска, на кадетов и на монархистов…»944. Напечатать статью удастся только через пару недель – отдельной брошюрой – в кронштадтской типографии.

РСДРП(б) вновь уже обзавелась печатным органом, 23 июля (5 августа) вышел первый номер газеты «Рабочий и солдат».

А уже 26 июля (8 августа) собрался Шестой съезд РСДРП(б). Воспоминания участников рисуют картину съезда партии, находящейся в глубоком подполье. Но вот заметка из «Петроградской газеты»: «Вчера открыли заседание “всероссийского съезда большевистских и интернационалистических организаций”. Прибыло 100 делегатов, представляющих, как утверждают большевики, 150 000 членов партии… С докладом о политическом положении выступил товарищ Сталин. На съезде указывалось, что Ленин и Зиновьев вопреки сообщению газет за границу не выехали и находятся в постоянном контакте с центральным комитетом большевистской организации»945. После политического отчета ЦК был поставлен вопрос о явке Ленина на суд. Володарский, Лашевич считали это целесообразным при условии предоставления Ленину гарантии безопасности, гласного ведения следствия. Съезд предпочел Лениным не рисковать.

Ленин вносил свой вклад в съездовскую дискуссию: 29 июля была опубликована его статья «Начало бонапартизма», где он писал: «Классовая борьба между буржуазией и пролетариатом обострена до крайних пределов: и 20–21 апреля, и 3–5 июля страна была на волосок от гражданской войны… Все признаки указывают на то, что ход событий продолжает идти самым ускоренным темпом, и страна приближается к следующей эпохе, когда большинство трудящихся вынуждено будет доверить свою судьбу революционному пролетариату»946. Революционная позиция лидера партии повлияла на окончательные решения.

От лозунга «Власть Советам» решено было отказаться, как выяснится – временно. Ключевой пункт политической резолюции, принятой в последний день съезда, гласил: «В настоящее время мирное развитие революции и безболезненный переход власти к Советам стали невозможны, ибо власть уже перешла на деле в руки контрреволюционной буржуазии. Правильным лозунгом в настоящее время может стать лишь полная ликвидация диктатуры контрреволюционной буржуазии»947. Наибольшее количество голосов при выборах в ЦК набрали Ленин и Зиновьев – по 132 голоса, Каменев и Троцкий – по 131.

Лидеры рейтинга продолжали свой бег от правоохранителей: Ленин перебирался в Финляндию. Переезд был подготовлен со всей тщательностью Емельяновым, Шотманом и Эйно Абрамовичем Рахьей, который работал помощником директора авиационного завода Ланского, а также по совместительству помощником начальника рабочей милиции Финляндской железной дороги. Первоначальный план предусматривал переход границы под видом сестрорецкого рабочего: многие из них жили на территории Финляндии. Емельянов на своем заводе раздобыл паспорт, куда надо было только вклеить фотографию. Но чтобы сделать Ленина неузнаваемым, нужен был парик. За Лениным охотились столь рьяно, что парики в стране свободно запретили продавать. Шотману пришлось раздобыть справку из драмкружка финских железнодорожников. В Разлив прибыл боевик и делегат V съезда Дмитрий Ильич Лещенко – с фотоаппаратом. «Для съемки я ставил ВИ на колени, так как зеркальная камера устанавливается на руках без штатива, на уровне груди. ВИ, как видно из тогдашних снимков, – в парике и кепке, бритый, в каком-то невероятном одеянии. Узнать его по этим фотографиям очень трудно, что именно и требовалось для карточки на удостоверение»948. Вскоре паспорт был готов. Но выяснилось, что план крайне рискован. «Перейдя пешком в нескольких местах границу – от Белоострова на юг до Сестрорецка, – мы убедились, что этот способ ненадежен, так как при каждом переходе пограничники чуть ли не лупой просматривали наши документы и чрезвычайно внимательно сличали наши фотографии», – писал Шотман.

Появился новый план: Ленин поедет на паровозе в качестве кочегара под руководством проверенного машиниста Гуго Эриховича Ялавы. Предполагалось дойти до станции Левашово – от Разлива километров 10–12, откуда поездом поехать до станции Удельная, а там сесть на паровоз. Емельянов в полной темноте повел по одному ему ведомым проселкам и тропам, но сначала завел в реку, затем на горящий торфяник. А потом совсем заблудились. Ленин ругался нещадно. По звуку все-таки вышли к железной дороге, но гораздо ближе к финской границе, чем рассчитывали – у станции Дибуны, где оказались серьезные патрули.