Мерзкие дела на Норт-Гансон-стрит - С. Крэйг Залер

Жюль подумал об Алиссе и Карен, которые ждали его в больнице в Стоунсбурге. Бетон раздражал его лицо, как наждак, и вскоре он понял, что кивает: «Да». Давление на шею и позвоночник исчезло, и большие руки перекатили его на спину. Теперь над головой Беттингера маячили сгнивший потолок парковочного гаража и обезображенное лицо его напарника.

– Прими их. – Доминик вложил в его левую руку две голубые таблетки.

– Что… – Детектив закашлялся. – Что это такое? – Его голос стал хриплым и едва узнаваемым.

– Болеутоляющее.

– К-какого рода?

Уильямс пожал плечами.

– Того самого, что Тэкли начал принимать после того, как сломал спину.

– Когда?

– В девяносто четвертом.

Беттингер сел. На месте его внутренностей пылал огонь, а гараж вокруг него покачивался. Сильная рука легла ему на плечи, помогая сохранить равновесие. Жюль положил таблетки в рот и запил их собственной кровью.

Каждый шаг Беттингера отзывался болью в выбитом плече и в поврежденных ребрах, но наркотик делал ее терпимой. Шагая по пандусу, он чувствовал себя отсеченным от реальности, словно существовал в старом фильме и не понимал, как Тэкли может оставаться таким быстрым и резким, находясь под воздействием столь мощного препарата.

– Это ведь не из-за того, что я сделал с твоей машиной? – спросил Доминик. – Ну, тогда?

– Я буду считать твой вопрос риторическим, – отозвался Жюль.

Вскоре напарники добрались до второго уровня. Часть потолка обвалилась, и перед ними высилась куча обломков.

Беттингер направил фонарик на ее левую часть и высветил следы, оставленные шинами внедорожника. Двое полицейских, покачиваясь, двигались вдоль следов между машинами – сгоревшими или перевернутыми.

Луч фонаря Уильямса упал на тележку из супермаркета, и напарники остановились. На гнилом одеяле лежал замёрзший голый чернокожий младенец с открытыми глазами и разинутым ртом.

– Нам следует что-то сделать? – спросил великан-полицейский.

Жюль, хромая, двинулся дальше и не останавливался до тех пор, пока они не нашли синий внедорожник.

* * *

Из-под приборной доски шло тепло, согревавшее измученных копов, пока они ждали третьего члена своего отряда на верхнем этаже подземной парковки.

Доминик оторвал руку от руля, ткнул указательным пальцем в радио и попытался поймать какую-нибудь станцию. Статические помехи шипели на всех диапазонах, и Беттингер подумал, что, возможно, за время их отсутствия цивилизованный мир исчез. Прошло одиннадцать часов с того момента, как он проснулся в мотеле «Подсолнух», но ему казалось, что с тех пор миновало столетие.

Наклонившись вперед, великан-полицейский открыл отделение для перчаток, заглянул внутрь и вытащил две коробочки с компакт-дисками.

– У него был неплохой музыкальный вкус, – сказал он, вставляя один из дисков в проигрыватель.

Басы застучали в динамик, отдаваясь в носу, ребрах и вывихнутом плече детектива. Чернокожий рэпер, вероятно, лишенный слуха, наполнил воздух непристойными рифмами.

Беттингер посмотрел в сторону выхода на Свалки. Метель закончилась, и горы белой пудры походили на слоисто-кучевые облака.

– Похоже на поганейший рай.

* * *

В начале четвертого со стороны лестницы появился Тэкли со спортивной сумкой на левом плече и в лыжной маске. Сделав несколько быстрых шагов, он оказался возле внедорожника и открыл дверцу заднего сиденья со стороны водителя.

– Ты узнал имена убийц? – спросил Доминик.

– Узнал. – Эдвард забрался на заднее сиденье, захлопнул дверцу и заблокировал замок.

Машину наполнили отвратительные запахи.

– И имена посредников? – спросил великан-полицейский.

– Это было вранье. Мелисса и Маргарита делали все за Себастьяна, пока тот находился в отделении интенсивной терапии, – в том числе летали во Флориду и Иллинойс, чтобы отправлять письма.

Даже эта информация не помогла Беттингеру почувствовать себя лучше, когда он думал о том, что случилось с этими женщинами.

Тэкли стукнул по стенке машины – словно убил комара.

– Эта штука должна справляться со снегом.

– Должна, – кивнул Уильямс.

Он переключил передачу, нажал на газ, и внедорожник покатил к выезду из парковки. Дневной свет упал на распухшие, разбитые, покрытые синяками лица полицейских, сидевших впереди.

– Проклятье, что случилось с вами, парни? – спросил Эдвард.

Ни Беттингер, ни Доминик ему не ответили.

– Сами друг друга, что ли?

Капрал пожал плечами.

Колесо раздробило руку мертвого бродяги, когда внедорожник покидал парковку. Солнечный свет залил машину, и в ней сразу загудели три сотовых телефона.

Жюль протянул здоровую руку, вытащил заунывно гудящий мобильник и посмотрел на затуманенный экран. Там было написано, что он не ответил на тридцать семь звонков, и у него четырнадцать непрочитанных сообщений.

– Подожди, – сказал Тэкли. – Сначала мы должны кое-что обсудить.

Беттингер и Доминик посмотрели на копа с пятнистым лицом в зеркало заднего вида.

– Убийства в Виктори стали национальной новостью, – заявил Эдвард, – и нам нужно придумать правдоподобный источник, сообщивший нам имена убийц, перед тем как передать их федералам.

Снег скрипел под колесами внедорожника, пока Жюль размышлял над этим.

– Я скажу, что нашел список в морозильнике, – сказал он. – Не совсем понятно, зачем Себастьян его там хранил, но он виновен и мертв, так что никто не сможет его допросить.

Тэкли некоторое время обдумывал это предложение.

– Это может сработать, – согласился он.

– И нужно избавиться от этой тачки, – добавил Беттингер.

– Мы знаем подходящих парней.

– И оставить Пройдоху Сэма за пределами палаты интенсивной терапии.

– Конечно, – заверил Эдвард Жюля.

Его искренность внушала большие сомнения, но детектив не собирался рисковать из-за преступника, который вполне мог умереть и замерзнуть в подвале.

Про Мелиссу и Маргариту никто не спрашивал.

После недолгого молчания полицейские взялись за сотовые телефоны.

Беттингер сразу позвонил жене. В его правом ухе все еще звенело после двух тяжелых ударов, полученных от Доминика, так что он приложил телефон к левому. Рэпер хвастался, как он трахал белую суку, и детектив ударом правой ноги о консоль заставил женоненавистника заткнуться.

Доминик и Тэкли обменялись взглядами через зеркало.