Драккары Одина - Андрей Зайцев

— Хафтур, — позвал его Олаф, обратив внимание на это непонятное смятение наставника.

— Кто зовет меня? — внезапно отозвался старый викинг, словно ему надели повязку на глаза.

И в самом деле, Хафтур, отбросив пустую фляжку, в тре­воге огляделся по сторонам, с трудом соображая, где он и что с ним? Свет от факела отбрасывал его тень на стену, где он неожиданно для себя увидел еще одну тень.

Это не мог быть живой человек. Призрак, коварный, «мерт­вый странник» из царства Хель. Вот кто убивал людей в этой Башне, проклятой еще в стародавние времена.

— Хафтур! Ты узнаешь меня? — спросил призрак.

— Да, узнаю, ты... — приглядывался к нему Хафтур, уга­дывая знакомые черты. — Ты Кнуд, брат Гейды! Но ведь тебе отрубили голову?

— Ты бредишь, Хафтур. Никто не отрубал мне головы.

— Я сам видел...

— Это был сон, всего лишь сон, — сказал любимец князя коротышка Эпп, этот глумливый карлик с речами сумасшед­шего, этот лживый прорицатель, накликающий беду на всех, кто ему не нравился.

— Вот кто убил моих товарищей! — вскричал викинг и бросился с мечом на карлика.

Мерзкий гном, однако, дерзко ухмылялся и ускользал от меча Хафтура. Он был неуловим как бесплотный дух. Но Хаф­тур продолжал его преследовать. Ближе, еще ближе... И вдруг викинг увидел перед собой смеющуюся Ягмиру, дочь князя.

— Ты хочешь меня убить? Но это невозможно! Я ведь та самая богиня, что помогла тебе и Олафу спастись в Хорнхофе? Помнишь меня? Помнишь мое имя? Каждый, кто противится моей власти, умирает ужасной смертью.

И Хафтур провалился в бездну тьмы.

* * *

Имя Готшалка, что назвал Дитфен, было знакомо некото­рым из викингов. Чаще остальных о нем слышал свей Аскольд, кое-что — Бьерн с острова Ведер. Остальные — понемногу. По сути, никто толком ничего не знал.

Вообще это имя о чем-то говорило только тем, кто бывал в Балтике. Сама личность Готшалка была окутана завесой не­ких таинственных происшествий, почти легенд. Кем он был в действительности? Говорили, что раньше он был предводителем одного из венедских племен, которые входили в племенной союз лютичей. Их называли ратари. Их центр располагался в городе Ретра.

Там Готшалк вроде поссорился со своими знатными род­ственниками и был вынужден бежать. Скитаясь по разным землям, оказался у франков, затем у германцев. Предлагая свои услуги в качестве опытного наемника, приобрел влияние и богатство. Дитфен знал его как удачливого вожака береговых пиратов и кое-что перенял у него из тактики.

Если норманны главенствовали на море, то Готшалк наво­дил страх на берегах по всему побережью Балтики, исключая лишь земли свеев. У него тоже были корабли, но поймать и уни­чтожить флот Готшалка пока никому не удавалось. И Дитфен догадывался, в чем тут дело.

Свои пиратские корабли Готшалк выводил в море под ви­дом купеческих судов. Когда подворачивалась возможность, он грабил торговые корабли, а команду уничтожал или продавал в рабство. Датский король Хрорик, алчный и вероломный, пару раз прибегал к его услугам. Даже свейский король, си­девший в Упсале, был вынужден признать пиратские успехи Готшалка. Он был неуловим, неопознан и неразгадан. Всякий правитель, кто хотел воспользоваться его услугами, выходил на него только через посредников. Неудивительно, что в лицо его знали лишь те, кто служил ему.

— Говоришь, он связан с Готшалком?

Викинги, сидевшие вокруг костра, ждали объяснения.

— Я готов поверить, что ошибся, но вот он, — Дитфен по­казал на Аскольда, — подтверждает мою догадку.

— Ты даже сказал, что он и есть Готшалк? — Рагнар смотрел в середину костра, ему казалось, что его душа подобна этому костру — что-то горит и выгорает в ней.

— Он это или не он, — задумчиво отвечал Дитфен. — Но тебе, Рагнар, следует опасаться его. Думаю, он хочет за­хватить твой корабль.

— «Око Дракона»? Но у него же нет ни одного корабля? Только жалкие лодчонки...

— Корабли... — сакс по-прежнему размышлял, поглаживая свою редкую бородку. — Если это Готшалк, то его корабли не так уж далеко отсюда. Они находятся у острова Рюген, в гавани Ральсвика.

— Откуда тебе это известно? — Рагнара все больше и больше удивляли познания сакса. Этот человек, казалось, знает каждую захолустную бухточку в Балтике. Все же не­даром он был вожаком у разбойников. А эти люди совсем не заботятся о чистоте крови, им нет дела до титулов и званий. Ярл ты или траль, бывший монах или керл [33] , сбежавший от своего тана [34] — у них все равны, а вожаком избирают самого умного и предприимчивого.

— У Готшалка нет боевого флота. Его корабли — это обыч­ные купеческие суда. Он грабит тогда, когда уверен в своем превосходстве.

— Хитро придумано, — заметил Рогнвальд.

— Совсем не так, как у нас, — кивнул Рагнар, посмотрев на башню. Там, внутри, его тайный соперник с самого детства. Олаф... Разве кто-то мог предположить, что все так закончит­ся? Рагнар не испытывал жалости к найденышу. Но только ему всегда казалось, что у них все будет по-честному: и жизнь, и победы, и смерть, если придется. А теперь выходит, Олаф умирает из-за него? Что скажет отец, когда узнает об этом? Рагнар, как и многие не посвященные в тайну «Эйктюрмира», был почти убежден, что Олаф — внебрачный сын ярла Стейнара, и тот не признается в этом открыто лишь из-за жены.

— Какой же ты мне дашь совет? — Рагнар бросил взгляд на сакса.

— Мой совет, — помедлил, раздумывая, Дитфен, — быть готовым ко всему.

Он не стал говорить о том, что лучше всего было им во­обще уплыть отсюда. Здесь они обречены. Этот загадочный Людовит, он играет с ними как кошка с мышью. А молодой норманн слишком озабочен сердечными делами, да и гордость не позволяет ему так просто отступиться. Это может закон­читься плачевно. Но умереть для северян, что воды напиться. Это Дитфен знал очень хорошо.

— Дождемся рассвета, — заключил Рагнар. — И там по­смотрим, что делать дальше.

* * *

Олаф проснулся, почувствовав, что лежит на полу, уткнув­шись щекой в холодный камень. В голове сразу полыхнуло, как вспышка молнии: Хафтур!

Поднявшись рывком, он увидел, что викинг лежит у стены, похожий на мертвеца. Олаф бросился к нему, принявшись тормо­шить изо всех сил. Не мог же он убить его, когда, изловчившись, ударил в затылок рукояткой меча? Нет, кажется, дышит.

Открыв глаза, викинг тупо уставился на Олафа.

— Ты жив, Хафтур? — с облегчением спросил юноша, поднимаясь на ноги.

— Да, я жив, — пробормотал викинг, ощупывая голову. — Но меня, похоже, кто-то ударил...