Пангея приветствует тебя - Оливия Штерн

— Проходи, пришлый. Верховный хранитель памяти ждет.

Рион кивнул и молча вошел, пригибаясь. Дверь тихо прикрыли, он остался в кромешной темноте, пропитанной запахами скипидара и почему-то новенького, только что распакованного пластика. Поморгав и дав глазам привыкнуть, Рион двинулся вперед, к следующему проему, откуда сочился слабый красноватый свет. Алые отсветы ложились на пол кровавыми брызгами, складываясь в замысловатый рисунок, и Рион подумал, что это похоже на игрушку пра-Пангеи — фонарь с цветными стеклянными гранями, внутрь которого ставили свечу, а на самих гранях наносили определенный рисунок. Кажется, называлось это «волшебным фонарем» — жалкий обрывок знаний по истории, милостиво вложенный госпожой Таной в мозги нейру — садовнику.

Он замер на пороге, осматриваясь и невольно улыбаясь своей догадке, которая оказалась верной: на огромном, тяжелом столе действительно стоял фонарь с красными стеклами, внутри горела свеча. Стеклышки были испещрены совершенно нечитаемыми сейчас надписями.

За дальним концом стола сидел старик в традиционном черном одеянии, но с непокрытой головой. Он был совершенно лыс, чисто выбрит. Алые отблески фонаря отражались в выпуклых глазах, которые в потемках казались черными.

Рион кивнул и, не дожидаясь особого приглашения, шагнул внутрь комнаты. Хранитель памяти молчал, но на сухом лице мыслителя отразилось некоторое удивление в смеси с явным удовлетворением от происходящего. Затем он выпростал из-под хламиды руку, тонкую, иссохшую, и указал на свободный стул.

— Приветствую тебя, пришлый. Меня зовут Таноэн. А каково твое имя?

— Рион.

— Хорошо. — старик помолчал, — мне уже сказали, что вы пришли в наш лес просить о помощи для другой пришлой. Она получит помощь и будет жить. Я же хочу знать о твоих планах на ближайшее будущее… Рион.

Голос верховного жреца ощутимо дрогнул в конце.

Рион взял стул, сел. Теперь между ним и Таноэном стоял фонарь и раздражающе светил прямо в лицо. Рион отодвинул его в сторону.

— Я собираюсь вернуться в Пангею.

— Позволь узнать, зачем?

— Чтобы… — тут он запнулся.

Это шелтерам можно было вдохновенно рассказывать о том, что стена Гиблых Радуг падет, и каждый желающий сможет жить в землях, где люди победили болезни и даже смерть. Таноэн имел вид человека, который знал куда больше шелтеров и, возможно, даже больше самого Риона, поэтому нести откровенную чушь не хотелось. Никто из живущих в Забвении не сможет слиться с социумом Пангеи, самое большее, что они могут получить — постоянную поддержку медикаментами, одеждой, технологиями производства.

— Что движет тобой, Рион? — Таноэн прищурился, — мне хотелось бы знать истинные мотивы. Ты очень правильно понимаешь, что мне бесполезно вешать на уши ту лапшу, которую ты вешаешь своим приятелям из шелта.

Ох, это было тяжело. Очень тяжело — отбросив шелуху ненужных слов и лживых обещаний, опуститься на дно собственного рассудка. Замереть там, в кромешной темноте, пытаясь понять самого себя, растворяясь в собственных ощущениях… И, наконец, принять то, что уже очень давно парило над ним подобно миражу, а он все закрывал глаза и сочинял благие намерения. Рион взглянул на Таноэна исподлобья и усмехнулся.

— Месть. Это все, что мной движет.

Он ожидал, что верховный хранитель памяти рассердится. Взмахнет рукой. Прогонит прочь. Позовет, в конце концов, свою охрану — а в том, что она была поблизости, Рион не сомневался ни секунды. Но Таноэн лишь улыбнулся уголком тонких губ.

— И кому же ты собираешься мстить. Рион?

— Тому, кто сделал Пангею такой. Кто сделал меня… таким.

— То есть, Императору? — уточнил жрец.

Рион в раздражении мотнул головой. Он все еще не решался озвучить самое главное — то, о чем знал всегда.

— Я не уверен еще.

— Только Император ответственнен за Пангею и за то, что в ней происходит, — тоном наставника произнес верховный, — за что ты собираешься отомстить? Чем лично тебя обидел правитель Пангеи?

«Хороший вопрос», — он сжал сцепленные пальцы рук.

В самом деле, чем?

Тем, что позволил появиться на свет нейру?

Тем, что позволил ему стать собственностью архитекторов Альен?

Тем, что позволил Тане сделать его таким, каким он стал теперь?

— Я изменю Пангею, — вслух сказал Рион, — не будет больше нейров. Никому не будет дано права…

— Если не нейры, будет кто-нибудь другой, — прервал его старик, — рабы всегда были и всегда будут, это вопрос формы, а не содержания. Ты хочешь отомстить за то, что сделали лично с тобой?

— Да.

— Вот это вполне достойный ответ. Если твои страдания были велики, то ты имеешь право на месть. Но так ли уж велики они были, а?

— Мм-м.

Слова жреца разворачивали, вскрывали сознание, словно подарочную упаковку. Заставляли смотреть на проблему в ином свете, заставляли мысли судорожно метаться в поисках верного ответа.

И тут Рион внезапно подумал, что все очень просто.

Желание уничтожить Императора Пангеи было с ним всегда.

Просто, будучи садовником и имея в распоряжении знания исключительно соответствующей предметной области, Рион даже не понимал, что Император — смертен.

А вот коктейль, влитый в голову Таной, позволил осознать сей факт.

И смутное, неосознанное еще желание стало на добротный фундамент.

Он посмотрел на Таноэна. И, понимая, что сказанные слова запросто могут оказаться последними, произнес:

— Пангея будет принадлежать мне.

— Ты никогда не задумывался, откуда у тебя столь интересные мысли? — совершенно спокойно поинтересовался хранитель памяти.

— Мне некогда было думать. Последнее время все мысли были о том, как уцелеть.

— Вот и замечательно. А теперь ты сидишь здесь, ты в безопасности, и у тебя есть время. Не много, но есть. Мне очень хочется услышать от тебя главный вопрос, которого ты еще не задал, но который наверняка уже всплывал в твоей весьма неглупой голове.

Рион прикрыл глаза.

Вопрос, вопрос… Что именно хочет услышать Таноэн? И будет ли у него ответ?

На самом деле вопросов было много. Но, ежели вдуматься… сидя здесь, в тишине, рассматривая кровавые отблески фонаря…

— Кто-то старательно делает из меня Императора, — глухо произнес Рион, — кто-то помогает мне. Именно мне, и никому иному. Я знаю, что меня ждали в Забвении. Сперва схрон в шелте, затем — в столице Зу-Ханн. Почему? Чья это игра?

Таноэн, щурясь, разглядывал его. Тихо барабанил пальцами по краю стола. Затем сказал:

— Ты сам помогаешь себе.

— Бред. Как я могу?..