Как перевоспитать герцога - Меган Фрэмптон

Он нетерпеливо сорвал с себя шейный платок и бросил его на пол. Затем он схватил ее на руки и понес на середину комнаты, где ненадолго остановился в раздумье, после чего опустил ее в огромное кресло, а сам опустился перед ней на колени, ловко отрезав ей все пути к отступлению.

Впрочем, она и не думала никуда отступать. Ее вполне устраивало то место, где она находилась.

– Лили, я люблю вас. Я готов повторять эти слова вновь и вновь. Каюсь, я не решился сказать вам об этом до того, как мы…

– До того, как я вернула вам вашу сорочку? – с озорной усмешкой подсказала она.

– Именно. И я не придумал ничего лучше, как в оправдание повторять свое признание как можно чаще. Я люблю вас, Лили.

– Это может создать неудобство, если мы не одни.

– В таком случае мой план, состоящий в том, чтобы как можно больше времени проводить с вами наедине, нельзя не признать удачным, – проговорил он и, склонившись над ней, накрыл ее рот поцелуем.

– Еще немного осталось, мама, – сказала Роуз. Она держала Лили за руку, и глаза у Лили были завязаны одним из шейных платков Маркуса. Кстати, Маркус тоже держал Лили за руку, за ту самую, на которой красовалось обручальное кольцо.

– Вот мы и пришли, – объявил он, и Лили услышала, как открылась дверь. Маркус нежно направил Лили, чуть-чуть нажав ладонью ей на поясницу. Лили вошла в помещение, в котором было немного теплее, чем снаружи, и запах был иной.

– Позволь мне снять повязку, герцог, – сказала Роуз.

– Пригнитесь, чтобы Роуз могла снять повязку, – велел Маркус.

Лили опустилась на колени. Маленькие пальчики Роуз старательно развязывали узел, который Маркус совсем не туго затянул еще в фойе. Повязка упала, и Лили, поднявшись, в недоумении огляделась, пораженная великолепием того, что ее окружало.

Они пришли в оранжерею, но то была совсем не та оранжерея, что они видели несколько недель назад. Теперь этот просторный зал был весь заполнен всевозможной растительностью: от высоких зеленых пальм до цветущих роз, наполняющих благоуханием теплый влажный воздух; были там и скромные изящные нарциссы, выглядывающие из своих маленьких горшочков.

– Тебе нравится? Мы с герцогом все делали втайне. Хотели устроить тебе сюрприз.

Глаза Лили защипало от слез.

– Я уже люблю этот сад. Почти так же сильно, как тебя. – Лили опустилась на колени и обняла Роуз.

– Я тебя тоже люблю, – произнесла Роуз и, высвободившись из объятий, посмотрела снизу вверх на герцога. – И герцог сказал, что тут не будет лилий, потому что тебе они не нравятся, что странно, потому что мне нравятся розы.

Иногда в логике Роуз есть определенный смысл.

– Спасибо. В любом случае розы нравятся мне все больше и больше. Думаю, теперь они – мои любимые цветы. Вот эта маленькая розочка особенно милая, – проговорила Лили, нежно прикоснувшись к ярко-красному крохотному бутону. – Вот, оказывается, где вы пропадали, когда говорили, что в третий раз на дню идете на прогулку? Меня уже тогда одолевали сомнения, потому что раза четыре точно шел дождь, а вы почему-то возвращались сухими.

– Но ведь у нас получилось тебя надуть, верно? – с тревогой спросила Роуз.

– Я понятия не имела, чем вы заняты, – заверила ее Лили.

– Можно мне полить розы?

– Конечно, – ответил Маркус, и Роуз убежала за лейкой, при этом несколько раз оглянулась, чтобы удостовериться, что они никуда не сбежали. Она без труда приноровилась к жизни в этой новой полной семье, хотя и спросила как-то раз, когда у нее появится маленький братик или сестричка.

Маркус со всей серьезностью ответил ей, что они с мамой серьезно над этим работают.

– Зимний сад получился чудесный, – с улыбкой сказала ему Лили.

– Это ты чудесная, моя Лили. Мне для жизни не нужны никакие цветы, кроме тебя и Роуз, но если имеешь возможность украсить жизнь тем, что будет расти и цвести, грех ею не воспользоваться. Не знаю, как я жил до тебя. Я тебя люблю, – проговорил он и наклонился, чтобы ее поцеловать.

– Я знаю, – улыбнулась Лили, целуя его в ответ.