Вождь из сумерек - Николай Ярославцев

– Надо встретить этого бека подальше от селения, – Стас повернулся к Зореню. – Кто такой этот каган? Что за сосед?

– Известно – какой… Разбойник. Правда, последние годы каганату не до нас. Своих печалей выше ноздрей.

– Что так?

Стас приподнялся на стременах, подыскивая удобное место для засады.

– По их закону каганом не может быть старый, больной и увечный. А у них, как назло, то окривеет, то охромеет, то скособочится.

Стас улыбнулся.

– А попросту, как у всех добрых людей делается, ножом по горлу нельзя? К чему такие сложности?

– В том-то и дело, что нельзя. У них каган вроде живого бога, – пояснил Зорень. – А на бога разве рука поднимется?

– Тогда конечно! – усмехнулся Стас и кивнул головой. – Если бог… Войтик!

Взмах рукой, и Войтик с Толяном исчезли.

– Третьяк, Темный…

Не стало еще троих.

– Ну, а мы с тобой за живца сработаем.

На седла легли луки.

Зорень плечом поправил тул со стрелами.

– Стас, зачем тебе понадобился этот бек? Не он, так другой ходить будет. Пока есть дичь, будет и охотник.

Стас приостановился.

– Мне? Да он мне и даром не нужен. Ребята насмотрелись на Сумерки и заскучали. Да и ты тоже. Смотреть противно было. А как получил пару раз по морде, так повеселел сразу. – Заметил обиженный взгляд Зореня и спохватился. – Ну и сам, конечно, дал… и опять орел! Высокого полета птица, а не щипаный воробей. Вот и ребятам встряхнуться надо. Да и Купава себе жениха присмотрит. Свет клином для нее на Свисте не сошелся. Правда, Купава?

В ответ последовало злобное шипение.

Проехали еще немного.

Остановился, осмотрелся. Оглядел критически поляну, прищелкнул языком.

– Вот на эту полянку мы их с тобой и выведем. Я же говорил тебе, конязь Зорень, что мне эти ваши богатырские забавы до лампочки. В смысле до… свечки. Гром, стук… утомляет. А здесь все тихо. Незаметно. И не так обидно, – Стас догадался, что Зореню не очень нравится его затея с засадой и поторопился объяснить: – Чистенько и опрятно. Купава, отстреляешься и ходу. Голову пониже и пулей. В смысле стрелой. И попку береги. Жаль, если такая красота пропадет не за понюшку табака. Мы за тобой.

Сто, двести метров. Еще немного. Впереди лошадиное ржание. Громкий хохот.

Едут без опаски. Хоженой не раз дорогой. Непуганые. Придется попугать.

А вот и они.

Что-то кричат. Ну да, еще бы пароль спросили!

Ударили стрелами. Дорога узкая. Больше трех в ряд не встать. Крики, стоны… перепуганные кони. Эльф стрелок отменный. Купава… губы побелели. Лук под доброго мужика строен. У Зореня похуже получается – так нарочно мажь, не промажешь.

– Все! Ходу!

Пропустил вперед всех. Сам последний. Махнул ногой чрез конскую гриву. Авось Серко не расшибет. Стрелы летят в упор. Последняя…

Приглянувшаяся полянка.

Еще чуть-чуть.

Цу энде! Как говорят наши друзья французы.

Войтику бы со спины ударить сейчас.

Стрел нет. Осталось только место по-студенчески – на галерке занять. В партере разгорячившиеся актеры могут запросто затоптать скучающую публику.

– Командир! Я только-только фишку ловить начал, а они кончились, – орет, выскакивая на поляну, Толян.

– Стрелы?

– Стрелы есть! Говорю же, они кончились. Рогатые. Парокопытные!

Вслед за Толяном появились и остальные.

– Ну, как тебе работенка, Зорень?

Конязь поднял взгляд от полянки, заваленной трупами, но сил отвести нет.

– Чистенько. Опрятно, – хриплым голосом повторил он недавно услышанные от Стаса слова.

– А я что говорил? Стерильно! Смотри, и ребятки наши повеселели. Щеки красные, глаза сияют. Хоть кому рога свернут, а не только этим… парокопытным. Толян, где словечко спер?

– Из школы… – стыдливо пробормотал Толян. – У нас ботаник, в смысле доцент, парокопытными коров звал. Я еще за них пару схлопотал. Копыт-то четыре, точно знаю. Было дело, даже пересчитал. А доцент буром прет: парокопытные! Сам не знал, что эта ботва мне на мозг прилипла. А как посмотрел на это рогатое зверье, так сразу и вспомнил эту лабуду.

– Стрелы собрать и вперед!

Было уж совсем темно.

– Может, вернемся, Слав?

– Нет. Пойдем вперед. А через пару часиков, – он постучал пальцем по стеклу своих часов, – остановимся на ночлег. Войтик!

Войтик с Толяном деловито обшаривали трупы казов.

Толян поднял на него полный недоумения взгляд.

– Что за дела, командир? Это не шмон, а обыкновенная воинская добыча. Нам бабки надо? Или как? Не все же Зореню за нас платить.

Стас промолчал и, недовольно хмурясь, отвернулся.

– А ты о чем молчишь, Рэд?

– Я думаю, не пустят ли за нами погоню.

– Вряд ли их так скоро начнут искать, а люди, если у них мозги есть, к утру приберут. Войтик, заканчивайте экспроприацию, а то впрямь придется ночевать с трупами под головой.

Заслышав его недовольный голос, парни с неохотой оторвались от своего занятия и пошли к лошадям.

Точно через два часа он натянул повод.

– Всем спать. Рэд! Перестань нагонять тоску. Боец должен смотреть бодро и весело, смело заглядывать в светлое будущее и свято верить в грядущую победу. Я правильно излагаю мысль, Толян?

– Стопудово, командир! – сверкнул глазами Толян, укладываясь рядом с Войтиком. – Замполит нам такую же ботву гнал на политзанятиях.

– Ложись спать, Рэд, и чтобы я больше не видел и тени уныния на твоем лице. – Заметил слабую попытку возражения и, согнав с лица улыбку, уже твердо добавил: – Не возражать! Это приказ! Толян!

– Приказ командира – закон для подчиненного. Должен быть выполнен точно, полно и в срок, – рявкнул Толян, вытянувшись в струнку, правда, в положении лежа. – Невыполнение приказа преследуется по всей строгости закона, а в военное время – вплоть до расстрела.

Стас был приятно удивлен знаниями Толяна и, не скрывая этого, удовлетворенно кивнул головой.

– Молодчина, Толян! Рэд, усвоил? Это я тебе не как друг, как командир говорю. И еще запомни. Если твой принц жив, мы его найдем. Я или говорю, или не говорю. Но если говорю, то делаю. Задача ясная?

Эльф слабо кивнул головой.

Стас нахмурился.

– Повторить!

Голос жесткий, требовательный. Вои вздрогнули. Так их командир говорил не часто. А уж если говорил…

– Ясная, командир!