Искусство игры в дочки-матери - Элеанор Рэй

Грейс улыбнулась ему.

– Именно так. Что скажешь?

Шарлотта стояла на пороге дома Сэмми, сжимая мамину руку, и нервничала. У нее в животе словно наворачивали круги бабушкины модельные поезда. В последний раз, когда она его видела, он лежал на больничной койке и дышал через кислородную маску. Это было вообще не похоже на Сэмми, разве что на его неумелый рисунок.

Вспомнив о плохих рисунках, Шарлотта заглянула в авоську, которую вручила ей бабушка. Внутри лежал рисунок шмеля, пластиковый контейнер с шоколадным печеньем, которое они испекли вместе, и туннель для игрушечной железной дороги, который Грейс купила и красиво упаковала для Сэмми.

– Мойра! – Шарлотта с удивлением наблюдала, как ее мама наклонилась вперед и обняла маму Сэмми, когда та открыла им дверь.

– Я так рада вас видеть, – сказала Мойра. – Шарлотта, хорошо выглядишь.

Шарлотта почувствовала укол вины. Она выглядела хорошо, а Сэмми – нет.

– Мы очень рады, что Сэмми вернулся домой из больницы, – произнесла Амелия. – Твои молитвы были услышаны.

Шарлотта посмотрела на маму. Она хорошо себя чувствовала?

– Да, в последние дни он стремительно идет на поправку. На лучшее мы не могли и надеяться. Проходите. Сэмми будет вне себя от счастья, когда увидит Шарлотту.

Шарлотта подумала, что это, скорее всего, преувеличение. Сэмми будет лежать в кровати, не в силах вымолвить ни слова, а все его счастье окажется выражено в слабом движении мизинца – вот и все «вне себя».

– Это Шарлотта? – раздался голос Сэмми.

Услышав его, Шарлотта протиснулась мимо братьев Сэмми, толпившихся в коридоре, и бросилась в его комнату. Он сидел в кровати и выглядел так, как и должен выглядеть ее старый друг. Она накинулась на него с объятиями, не сдерживая слез, которые текли на его подушку.

– Я тоже рад тебя видеть, – засмеялся он.

– Ты здоров, – выдохнула она. – Мне сказали, что тебе лучше, но не сказали, что ты совсем здоров.

– Я и не здоров, – произнес Сэмми. – Я прикован к этой дурацкой кровати еще на две недели, а я уже на стену готов лезть от скуки. А еще мне запрещено заниматься любыми видами спорта в течение полугода. – Он усмехнулся. – Особенно футболом.

– Какая досада, – протянула Шарлотта.

– Что у тебя нового? – спросил Сэмми.

Шарлотта начала говорить, и слова полились из нее так стремительно, будто не могли находиться взаперти еще дольше. Шмели, девочки, птицы. Сарай.

Мистер Браун.

Она рассказала ему все. Сэмми слушал, сосредоточенно морща лоб.

– Он хотел броситься под поезд?

– Что? – переспросила Шарлотта, которая не задумывалась об этом раньше. – Нет, не думаю, что он… – Она осеклась.

Конечно. Сэмми был прав.

– Не думаю, что он пошел бы на это, – закончила она несколько неуверенно.

– Хорошо, что мы ему помешали, – сказал Сэмми. – Представляешь, какие перебои в движении вызвало бы нечто подобное?

– Это не шутки, – укорила Шарлотта.

– Да, извини. – Он посмотрел на нее. – Ты расскажешь об этом своим подругам?

– Каким подругам?

– Анна-Мария и Ния подобную сплетню с руками оторвут.

– Нет, – твердо сказала Шарлотта. – Мы не должны никому рассказывать. Достаточно того, что мы знаем, что произошло.

– И что сейчас с ним все в порядке.

– И с нами тоже, – добавила Шарлотта с улыбкой.

– Но ближе к делу, – сказал Сэмми. – Что у тебя в сумке?

Шарлотта вывалила содержимое на кровать, и они вместе посмеялись над ее рисунком, после чего Сэмми развернул свой подарок и изумленно ахнул.

– Это еще что, – сказала Шарлотта. – Погоди, пока не увидишь сарай моей бабушки!

Амелия сняла свой костюм с вешалки в гардеробе и, аккуратно сложив его, убрала в чемодан. Продажа дома состоялась, банк возместил все издержки, а она за последние пару месяцев накопила достаточно, чтобы погасить большую часть кредитов, взятых на ее имя. Лишившись этого дамоклова меча над головой, она решила, что им с Шарлоттой пора снова обзавестись собственным жильем, и сняла в аренду квартиру с двумя спальнями. Ничего сверхъестественного, ничего ультрамодного.

Но ее. И ее дочери.

Она слышала, как Шарлотта в соседней комнате разговаривает с палочниками, собирая свои вещи. Это была веселая болтовня, не такая, как в прошлый их переезд. Амелия заранее вынесла это решение на обсуждение, и хотя сначала Шарлотта не хотела покидать бабушкин дом, в конце концов она согласилась.

Благо они переезжали недалеко: она нашла жилье в десяти минутах ходьбы от дома своей матери. Она не хотела снова переворачивать жизнь Шарлотты вверх дном, поэтому та продолжит ходить в ту же школу и по-прежнему сможет каждый день видеться с Сэмми.

– Чашечку чая? – крикнула Грейс.

– Да, – сказала Амелия, – сейчас спущусь.

Если быть до конца откровенной с самой собой, она не хотела уезжать слишком далеко от матери.

Ради Шарлотты.

Нет. Не только ради Шарлотты.

Ради себя.

Когда рядом была Грейс, она не чувствовала себя матерью-одиночкой. Ее присутствие давало Амелии определенную свободу и позволяло по-настоящему отдаваться любимой работе, вместо того чтобы метаться между двух огней: пренебрегать работой, чтобы быть с дочерью, или пренебрегать дочерью, чтобы делать свою работу. Этот порочный круг вины работающей матери изрядно утомлял.

Грейс стала размыкателем в этом цикле. Амелия должна была простить свою мать, чтобы искренне принять помощь, в которой она так нуждалась.

И она это сделала.

К тому же, к своему удивлению, она обнаружила, что ей нравится общество матери. И ей казалось, что общаться с ней станет только легче, когда у нее появится свое личное пространство. Ей нужно было вернуть свою независимость.

– А тебе сок, Шарлотта? – снова крикнула Грейс.

– Да!

Шарлотта и Амелия встретились на лестнице и спустились на кухню вместе.

– Снова придется покупать хлеб в маленьких буханках, – вздохнула Грейс, когда они уселись за стол на свои обычные места, протягивая Амелии чашку чая, а Шарлотте апельсиновый сок.

– Это ты так говоришь, что будешь скучать по нам? – лукаво спросила Амелия.

– Нет, – сказала Грейс. – То, что я буду по вам скучать, я говорю прямым текстом.

Амелия положила руку на руку матери. Та была теплой.

– Мы будем рядом, – сказала она.

– Спасибо тебе за это, – ответила Грейс. Женщины некоторое время сидели молча, дуя на чай в чашке.

Шарлотта, пытаясь повторять за ними, пускала в сок пузыри через соломинку.

– Я тоже буду скучать, – сказала она.

– Мы будем часто навещать ее, – пообещала Амелия. – И потом, ты же помнишь, что три дня в неделю, когда я в офисе, ты будешь оставаться у бабушки после уроков.

Шарлотта кивнула.

– Вместе мы разработаем рецепт идеальных вегетарианских колбасок в тесте, – проговорила она. – Правда, бабушка?

– Только после того, как ты