Память душ - Дженн Лайонс

– Нет, конечно нет. – Реваррик хмуро глянул на город. – И как бы мне ни хотелось отмахнуться от этого, как от совершенно несущественного по сравнению с Раной Найтраула и Вол-Каротом, я не уверен, что это правда. Ты хоть представляешь, какие силы используют короли-боги? Черт возьми, Суулесс достаточно умна, чтобы довести исследование до логического завершения. Все может быть намного хуже.

– Да, я просто сказал… – Гризт оборвал себя на полуслове. – Что значит «до логического завершения»?

Губы Реваррика скривились.

– Некоторые направления исследований слишком опасны, чтоб ими заниматься[164]. Не бери в голову. Забудь, что я сказал. – Он повернулся к собеседнику. – Ты прав. Я в долгу перед тобой; я проверю твои тесты. Может быть, я замечу что-то, что ты пропустил. Я не люблю Стражей, но даже самые худшие из них никогда бы не опустились до этого… – Он ткнул пальцем в сторону города.

– Ладно, – сказал Гризт. – Превосходно. Пошли. – Он потер рукой об руку и направился к городу.

– Подожди, – нахмурился Реваррик. – Почему ты туда идешь?

Гризт оглянулся.

– О, потому что у меня кончилось вино. Если нам придется анализировать все мои пять тысяч триста семьдесят две попытки, нам понадобится больше выпивки.

47. Природа душ

(Рассказ Кирина)

Я так привык к тому, что любая попытка ванэ показаться гостеприимными заканчивается ловушкой, что мне было трудно наслаждаться великодушием Долгариаца.

И он совершенно не скупился. Гостям было отведено отдельное крыло дома под озером. Несколько стен были сделаны из стекла, столь искусно изогнутого, что при этом ни в одну комнату нельзя было заглянуть из другой. В наших комнатах имелись встроенные ванны и работающий водопровод, а кровати были столь огромными, что мы все могли поместиться на одной, если бы захотели. Так что, пока все отдыхали и приводили себя в порядок после путешествия, Джанель и Тераэт оказались в моей комнате. Это казалось не столько запланированным, сколько неизбежным результатом того, что никто из нас не хотел оставаться один.

– Я… – Я указал на ванну. – Мне действительно нужно принять ванну, – объявил я и почувствовал себя немного глупо из-за того, что мне пришлось это сказать.

– Верно. – Джанель, заморгав, оглядела комнату, словно недоумевая, как она здесь оказалась. Ее взгляд метнулся к Тераэту, потом ко мне, а затем она резко развернулась и ушла. В комнате стало тихо.

Пожалуй, Тераэт сейчас тоже мог сказать что-то вроде «эта девушка не для тебя». Он не сказал.

Я был этому безумно рад.

Вместо этого он спросил:

– Между вами все в порядке?

И это весьма сложный вопрос. Я напомнил себе, что нужно поговорить с Джанель наедине, дабы мы могли во всем разобраться. Потом я вспомнил, что Тераэт по-прежнему ждет моего ответа.

– Не знаю, – ответил я, потому что не видел смысла лгать. Я выдохнул и покачал головой. – Я действительно просто не знаю.

– А между нами?

Мир закружился, и я почувствовал, как земля колышется под ногами. И это тоже до безумия сложный вопрос. Я встретился взглядом с зелеными глазами Тераэта.

– Точно так же, – сказал я.

Его лицо ничего не выражало.

– Когда поймешь, дай нам знать. – и он тоже ушел.

Я остался стоять, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.

Кто-то постучал. Я рванулся к двери, надеясь, что это вернулись Тераэт или Джанель. Но в коридоре стоял незнакомый ванэ – то ли слуга, то ли такой же житель этого дома.

Он улыбнулся и поставил мою арфу на землю.

– Основательница Валатея сказала, это ваше. – и, не дожидаясь моего ответа, ушел.

Чувствуя себя совершенно потрясенным, я поднял арфу и занес ее в комнату.

– Мне нужно придумать тебе новое имя, – сказал я. – Было бы довольно странно продолжать называть тебя Валатеей при сложившихся обстоятельствах. – Я проверил настройку струн; арфа отчаянно в ней нуждалась. Раньше ей настройка не требовалась. Никогда. Я предположил, что это означает, что теперь это обычная арфа. Я подтягивал струны, пока не вспомнил, что же мне нужно: принять ванну, побриться и съесть что-нибудь без наркотиков. Надеюсь, здесь есть такая еда.

Мне очень хотелось подольше поплескаться в ванне, но я внезапно обнаружил, что не могу контролировать свои мысли. Я понял, что путешествую по дорогам, заканчивающимся эмоциями, варьирующимися от неловких до ужасающих. Так что купаться я закончил быстро.

Выйдя из ванной, я обнаружил, что Долгариац или кто-то из его слуг принес мне несколько роскошных, очень элегантных нарядов. Это ведь прекрасная идея – снабдить гостя смехотворно роскошным нарядом! Некоторые одежды показались мне безумно откровенными, не предназначенными для использования на публике. Хотя, учитывая то, что я знал о сексуальных наклонностях ванэ, нельзя было сбрасывать со счетов возможность того, что ванэ не делали различий между частным и публичным.

Я вспомнил первые дни в Доме Де Мон, где я был облачен в одежду, продав которую я мог бы прокормить себя и своего приемного отца Сурдье целый год.

Впрочем, была и одежда в высшей степени практичная: несколько прекрасных кольчуг шаната с такими же мечами. Это меня немного отрезвило. Мой хозяин, очевидно, счел вежливым дать мне надлежащий наряд для любой ситуации, в которой я мог бы оказаться: будь то обед, оргия или битва. Хотя я бы ограничился только первым вариантом.

Я как раз закончил одеваться, когда услышал, что в дверь снова постучали.

– Войдите, – позвал я, по-прежнему надеясь, что это Тераэт или Джанель.

Вместо этого внутрь вошел Турвишар. Если раньше куурский волшебник был одет в невесть откуда взятый черный наряд, то теперь на нем было множество шелковых накидок разных оттенков коричневого, начиная от мерцающей жженой умбры и заканчивая бледно-золотой паутиной.

– Неожиданно видеть тебя в наряде, отличном от черного, – признался я. – Хотя коричневый – довольно нейтральный.

– В оранжевом я смотрелся бы фантастически, – сказал Турвишар. – Жаль, что он всегда будет ассоциироваться у меня с рабством.

– Возможно, когда-нибудь это уйдет.

– Я буду счастлив. – Турвишар склонил голову набок и глянул на меня. – Мы можем поговорить?

Я указал на стул.

Турвишар сел:

– О том, что случилось в карете…

Я сел напротив него:

– Ты не сказал ни слова лжи.

Турвишар внимательно посмотрел на меня:

– Я думаю, что и Джанель, и Тераэт слишком ослеплены своими чувствами к тебе, а потому не способны увидеть общую картину.

– «Своими чувствами»? – Я замер, споткнувшись о взгляд Турвишара.

– Пожалуйста, – сказал Турвишар. – Если меня и не интересуют эти танцы, это не значит, что я слеп к тому, как вы трое кружитесь вокруг друг друга.

Я поморщился:

– Верно. Разумеется.