Словацкая новелла - Петер Балга

class="p1">Нет, у меня и мыслей нет о замужестве. Я столько горя хлебнула… Я, милый мой товарищ, просто не могу выйти замуж, мне страшно от одной этой мысли.

Налейте мне еще, так… ох, чуточку бы соды… Лучше не буду смотреть на вас… Малышку мы отнесли к соседям, она там жила три дня, а мама все плакала. Сколько слез, точно половодье хлынуло, даже чудно́, и откуда только такие потоки слез на ее морщинистом лице? Я не могла привести ее в чувство, ее так и трясло, а я даже не в силах была плакать. Стою над ним и не знаю, как закрыть ему глаза, как это пишется в романах, забыла про слезы, точно окаменело все внутри, вижу только неподвижные губы, впалую грудь, потную пижаму и смятую чистую подушку, спутанные волосы… И стены комнаты сразу вдруг стали какими-то хрупкими, точно яичная скорлупа. Кажется, малейший шум — и они треснут. Правда-правда. И даже как-то не хватает медленного хрипа, прерывистого, торопливого дыхания, точно он спешит невесть куда.

Я, пожалуй, выпью еще, ударило в голову и в ноги, но тогда все было совсем по-другому.

Дочке тогда исполнилось всего-навсего год с небольшим. Он умер после трех месяцев отчаянных попыток вылечиться. Воспаление легких, открытый процесс, туберкулез… Здесь на севере, под Татрами.

7

Ну вот, а теперь позовите, пожалуйста, официантку. Нет-нет, никаких разговоров. Я плачу за себя сама! Я человек самостоятельный и…

Какой здесь холод, дайте мне вашу руку, чувствуете, мрамор такой холодный.

Слышите? Что-то загудело… Может быть, это мой поезд.

Перевод Л. Голембы.

Ладислав Мнячко

КЛАДБИЩЕ УБИТЫХ НЕМЦЕВ

На склоне холма, что поднимается от Гунковцев, находится кладбище убитых немцев. Оно небольшое. Отступающая армия не оставляет после себя больших и величественных кладбищ. У отступающей армии другие заботы, ей некогда выкапывать по всем правилам могилы и выравнивать кресты по точным геометрическим линиям. Здесь около ста могил, все они одинаковые, время их пока не тронуло. Над могилами около ста крестов, с ними годы уже сделали свое дело — кресты почернели, потрескались, некоторые упали; надписи на них с трудом можно прочесть. У одной могилы я с удивлением остановился. На ней лежал букетик увядших полевых цветов. Могло пройти лишь несколько дней с тех пор, как кто-то положил его сюда. Родственник? Вероятно, родственник. Сюда, на Дуклу, приезжают немецкие туристы…

Я не знаком с организацией немецких военных кладбищ, не знаю немецких военных порядков, не знаю, как следует хоронить мертвых. Вероятно, это целая книга параграфов, постановлений, дополнений. Немецкая обстоятельность не могла не проявиться и в таком вопросе, особенно если принять во внимание их определенную склонность к мистицизму, которая так насаждалась в немецкой душе. Определенно, существует такой параграф, который специально оговаривает выбор места для воинского кладбища, но обыкновенному человеку непонятно, чем привлек немцев этот склон над Гунковцами, почему именно здесь они устроили кладбище. Правда, где-то они должны были выбрать место, но почему офицер, управляющий, а может быть, ж начальник воинских кладбищ выбрал именно это место, а скажем, не опушку леса, находящуюся в пятидесяти метрах отсюда?

А как хоронили убитых? Офицеров, вероятно, в гробах, а сержантов и солдат завертывали в брезент. Какие это были гробы? Где их брали? Делали ли их на месте или в тылу и затем возили в вагонах на фронт? Из строганых они были досок или из нестроганых? Светлые, пропитанные морилкой или лакированные? Покрытые брезентом или нет? Ничего этого я не знаю. Должно быть, у немецкой армии в тылу работало множество плотников, столяров, садовников, гробовщиков, фельдкуратов? Кто возглавлял их — офицер или начальник воинских кладбищ, носивший особые петлицы? Были это особые соединения, или они подчинялись отдельным дивизиям, полкам? Была ли это достаточно безопасная фронтовая или тыловая служба, которой определенно завидовал не один служака? А где питался такой офицер, начальник кладбищ, — в общей офицерской столовой или где-нибудь еще? С какими чувствами принимали его в свой круг остальные офицеры? Каких чинов он мог достичь? В качестве поощрения или наказания посылали сюда? Мог быть начальник таких погребальных команд награжден военным крестом? Ну, скажем, рыцарским крестом с дубовыми листьями, мечами и бриллиантами? И за какую квоту погребенных? А какие у него были надежды на быстрое повышение по службе? В свое время я перелистал несколько подшивок немецких газет, но на этот счет нигде ничего не вычитал.

Я ходил по кладбищу от могилы к могиле. Больше всего меня заинтересовали кресты. Все одинаковые, на концах специально закругленные, размер — в соответствии с инструкцией, форма — по инструкции, месторасположение — по инструкции. На его вертикальной части вверху выжжен воинский крест, под ним — звание, ниже, на горизонтальной перекладине, — имя и под ним даты рождения и смерти. Такое оформление крестов было в немецкой армии единым, определенным инструкцией. Как они достигали этого? Делала ли их каждая дивизия в своих столярных мастерских, или они производились в тылу на фабриках? Немецкой армии было нужно огромное количество крестов, разбросанных по всей Европе. Так возникла колоссальная промышленность, фабрики по производству могильных военных крестов. Были ли важными военными или промышленными персонами директор, мастер, ведущий инженер такой фабрики? Существовали ли для служащих фабрики рекламационные инструкции первой, второй и даже третьей степени? Находились ли эти предприятия под общим контролем вермахта или принадлежали концерну «Герман Геринг»? Были ли они полностью обеспечены поставками древесины? Случались ли исключения в точных эксплуатационных инструкциях? А прибыль? Как было с прибылью? Двадцать или пятьдесят пфеннигов за штуку? Хватало ли мощности этих фабрик, или нужно было строить новые? Не приходилось ли переоборудовать с этой целью некоторые мебельные фабрики?

А доставка? Как было с отправкой крестов к месту назначения? Возили их в запломбированных вагонах или просто так? Кто-то их должен был нагружать, кто-то сгружать. Вероятно, не одна партия их сгорела при бомбардировке. Те, которые доходили, нужно было где-то складывать. Все они находились, должно быть, на точном учете. Их, вероятно, складывали один на другой до двухметровой высоты. Потом приходил офицер из погребальной бригады, предъявлял несколькими подписями удостоверенный заказ на пять, иногда и на двести крестов, просматривал их, подписывал, гробовщики грузили их на машины, а когда крестов требовалось мало, то их несли просто под мышкой…

А могли ли на такой фабрике по производству крестов работать иностранцы или пленные? Разумеется, работали. С охотой ли они делали эти кресты, усердно ли работали, старались