Очень плохая история - Элена Форбс

Надо будет позвонить Энди Фагану и спросить его, не значатся ли имена Уэйда или Гарри среди последних телефонных звонков Мики, но это пока все, что она могла сделать.

Она повернулась к Джейн:

— И последнее. Почему Стюарт Уэйд звонил на ваш мобильный в течение нескольких недель до вечеринки?

— А вы как думаете? — угрюмо сказала Джейн. — Все они одинаковы. Раз у них много денег, они уверены, что все им принадлежит.

— Как у него оказался номер вашего телефона?

— Наверное, кто-то из девчонок в офисе ему дал. Ему не так-то просто отказать. — Она поерзала на сиденье и повернулась к Еве. — Мне предъявят какие-то обвинения? — На ее лице отразилась сильная тревога. — Что-то серьезное?

Ева кивнула. Какой смысл лгать?

— Боюсь, да. Введение правосудия в заблуждение является серьезным преступлением и может повлечь за собой наказание в виде лишения свободы.

— О господи! — Ахнув, она закрыла рот ладонями, ее глаза расширились от ужаса. — Вы хотите сказать, что меня посадят в тюрьму? Нет, о нет! Мой бедный сыночек.

Она отвернулась и зарыдала.

— Джейн, будет лучше, если вы придете сами и признаетесь в содеянном. Очень, очень важно, чтобы вы говорили правду.

Но Джейн не слушала.

— Отличная работа, Ева, — сказал Джон Дюран. — Но я меньшего от вас и не ожидал.

Его лицо, как всегда, оставалось непроницаемым. И снова она задала себе вопрос: действительно ли для него так много значит невиновность Шона Фаррелла?

Они сидели по обе стороны стола, глядя друг на друга через стекло, в комнате для допросов в тюрьме Бельвю.

Его исхудалое, бледное лицо блестело от пота. Заходя в комнату, он споткнулся и упал бы, если бы его не поддержал тюремный надзиратель.

Ева отвезла Джейн Макнейл в местный полицейский участок, на удивление красивое, современное здание из стекла и бетона, где та дала письменные показания, подтвердив все, что рассказала Еве. Затем Джейн зачитали ее права и увели в камеру — ей предстояло дожидаться юридической помощи.

Выйдя из участка, Ева позвонила Куперу и сообщила ему хорошие новости. Он немедленно перезвонил адвокату Шона Фаррелла, который тут же встретился с Фарреллом в Бельвю и рассказал ему обо всем, а также занялся подготовкой необходимых документов и привел в действие длительную процедуру возможного освобождения своего подзащитного, которая должна была последовать после судебного пересмотра дела. Ева представила себе, как ликует Фаррелл, но после того, что ей рассказала Джейн о том, что он сделал с ней и, возможно, с другими женщинами, это казалось уже неважным.

Она также позвонила Энди Фагану, снова безрезультатно, и оставила ему сообщение с просьбой перезвонить. Перед тем как уехать из Грэнтэма, она с того телефона, который дал ей Дюран, написала, что ей срочно надо встретиться с ним. Алену Питерсу она отправила по электронной почте запись ее разговора с Джейн Макнейл, и тот дал послушать запись Дюрану. Осталось теперь, чтобы Дюран передал ей, как обещал, доказательство того факта, что она попала в организованную кем-то ловушку.

— Я доказала, что Шон Фаррелл невиновен, и это больше, чем вы просили меня сделать, — сказала она, вглядываясь в его лицо и гадая, попытается ли он выкрутиться. — Скоро Фаррелл будет на свободе. Теперь пора и вам выполнить свою часть сделки.

Дюран, как всегда, прямой как истукан, задумчиво посмотрел на нее, слегка наклонив голову:

— Разумеется. Как я уже сказал, вы проделали отличную работу. И скоро вы получите то доказательство, которое вам нужно. Буду рад передать его вам, вы это заслужили.

Хотя для Евы было большим облегчением, что Дюран не выдвигает каких-нибудь возражений, она не подала виду. С трудом можно было представить какие-либо эмоции с его стороны, но все же она удивилась, что его реакция была такой вялой. Возможно, для него это действительно ничего не значило — просто какая-то странная игра. Она так и не поняла, чем он руководствовался, помогая Фарреллу, но это уже не имело значения.

Дюран зевнул, не потрудившись прикрыть рот рукой, и ее глазам предстала великолепная, по-голливудски белая челюсть, вероятно стоившая целое состояние.

— Я вот только немного заинтригован, Ева, — продолжил он, и в его глазах мелькнуло внезапное напряжение. — У нас была жертва убийства, теперь вы обнаружили, что она жива. Предполагаемый убийца невиновен, и этот счастливец будет освобожден. Ура! Как я уже сказал, вы молодец и должны гордиться собой. Но не забыли ли вы кое-что?

— О чем вы?

— Остается та женщина, найденная в лесу. Неужели вам нет до нее дела? Кто-то же должен о ней подумать. Ей нужен защитник, который грудью встанет за нее.

— Вы шутите.

Дюран поднял крупную исхудалую руку:

— Согласен, звучит немного мелодраматично. Но разве вам не интересно выяснить, кто она и что с ней стряслось?

На самом деле, после того как вопрос с Джейн разрешился, она ни о чем другом не думала, и старый лис явно догадался об этом. Неизвестная женщина не давала ей покоя. Ей казалось, что она слышит голос, который взывает к ней, отчаянно желая, чтобы она, Ева, раскрыла тайну. Где-то ее семья и друзья все еще тосковали по ней, не зная, где она и жива ли. Эти люди заслужили право узнать, что произошло. И кто-то должен заплатить за содеянное. Но Ева твердила себе, что не может разгадать все тайны. Нужно устраниться от этого загадочного убийства и сосредоточиться на проблемах в собственной жизни. Неизвестной убитой женщиной должна теперь заниматься полиция Уилтшира, а не Ева Уэст, чья профессиональная судьба под вопросом.

Она выдержала его взгляд:

— Я выполнила поставленную задачу, и на этом все.

Дюран еще больше выпрямился на своем стуле, расправил плечи и выгнул шею, так что подбородок почти касался груди. Весь его вид говорил о том, как он страдает.

— Вы меня удивляете, — со вздохом произнес он. — Вы так глубоко все запрятали и думаете, будто можете всех надуть. Но я вас понимаю. Я всегда видел в вас человека, которому не все равно, который не считается со временем, который должен выявить каждую мелочь, как бы неприятно и трудно это ни было, чтобы докопаться до сути вещей. Что-то не понимать для вас смерти подобно. Именно поэтому вы так хороши в своем деле. И именно поэтому вы отчаянно хотите знать, почему я убил Станко.

— Ничего я не хочу о вас отчаянно знать, — сказала Ева, хотя он попал в точку.

Дюран покачал головой:

— Тот факт, что вы прилагаете усилия, чтобы это отрицать, доказывает, милая, что вы лжете. Может быть, однажды я расскажу вам. Может быть. Когда вы скажете мне, кто вы на самом деле.

Ева пристально посмотрела на него. Если только это будет зависеть от нее, он никогда ничего о ней не узнает. Ни ее настоящего имени, ни ее истории. Но тот факт, что он догадывался о том, что у нее внутри, приводил ее в смятение. Последние десять дней раздавили ее и физически, и морально. Она не могла не признать, что впервые в жизни чувствовала: события перехлестывают через край. Во всем этом деле оставалось слишком много неувязок, но она больше не должна им заниматься. Пусть разбираются другие, а она должна сосредоточиться на дисциплинарном слушании. Но как она ни старалась забыть все эти оставшиеся без ответов вопросы, они настойчиво зудели у нее в голове.