Последний атаман Ермака - Владимир Буртовой

Казаки, приставшие к атаману Мещеряку по пути к Яику и сами хорошо понимали, что уцелеть в неминуемой войне с ногаями могут только с помощью оружия, потому и не сердились друг на друга, получая увесистые удары учебными саблями, а иногда и легкие увечья, если концом попадало кому-либо в лоб или в щеку, оставляя рваные шрамы. Тут со своими лечебными травами начинали хлопотать женки, которые, несмотря на молодость, сразу признали в Марфе свою законную атаманшу, учитывая ее богатый житейский и ратный опыт.

— Случись какой беде быть, бабоньки, — часто говорила Марфа подругам, — так и наши неслабые руки сгодятся! Неужто каждая из нас вилами или рогатиной не сшибет супостата со стены, ежели ненароком между казаками проскочит?

Сполошный выстрел с высокого дуба у переправы с Кош-Яика первым из командиров услышал Ортюха Болдырев. Вскинув над головой тяжелую длинную саблю, которой только что показывал как наносить удар наискось по шее, он замер на секунду, потом уверенно объявил:

— Ногаи в степи показались! Прячьте палки, берите ратное оружие и по местам, кому где атаманы указали!

Матвей только что закончил хлебать душистую уху из деревянной расписной миски, когда в дверях объявился Ортюха.

— Ногаи к нам близятся, атаман! Сторожа знак дают!

— Иду. Марфуша, облачись в ратное снаряжение — не ровен час, что и сам Урус захочет отведать твоей чудесной ухи! Надо будет угостить великого повелителя степей по чести! — Матвей шутил, а у самого невольная тревога подкралась к сердцу — неужто вся орда подступила к Кош-Яику?

У двери своей срубовой избы при оружии уже стоял атаман Барбоша, молча наблюдая за тем, как есаулы разводят казаков по заранее определенным каждому из них местам у частокола на валу городка. И только сотня казаков с Ортюхой Болдыревым осталась в центре острова — это резерв атаманов на случай, если в каком-месте будет угроза прорыва ногайцев в крепость.

— Думать хочется, что Урус прислал не войско, а переговорщиков для обмена наших казаков на свою сестрицу Айгуль! — размышляя вслух, проговорил Богдан Барбоша.

Они прошли по стругам и быстро поднялись по обрыву наверх, где под сторожевым дубом, спустившись с оборудованной в его высокой кроне площадки, стояли два молодых казака, опершись о пищали.

— Глядите, атаманы, во-она, над восточным лесом дым, — сообщил казак в длинном кафтане из домотканого сукна, опоясанный кушаком из желтого шелка — явно добыт у ногаев или у персов, шедших караваном по Волге к Москве. Сухощавое лицо еще чистое, без мужской красоты — усов и бородки, да и без ратных пока что отметин.

— Молодец, Илья! — похвалил атаман Барбоша казака. — Издали разглядел сигнальный дым, хотя его ветром и заваливает от нас в сторону востока! Теперь ждать будем, какую весть принесут наши дальние дозорцы!

Десяток казаков, бывших в дальнем досмотре, примчались к Кош-Яику примерно через час. Старший из них, соскочив на землю перед атаманами, сообщил, что ногаи идут числом до сотни всадников, а с собой гонят большую отару овец.

— Слава тебе, господи! — трижды перекрестился Матвей, и вздох облегчения вырвался из груди. — Знать живы наши казаки, не успел хан Урус показнить!

Богдан Барбоша начал допытывать у старшего в дозоре, не идет ли за передовым отрядом и вся ногайская орда с самим ханом Урусом.

— Нет, атаман, — ответил уверенно казак Юрко, и для большей убедительности снял с лысой головы баранью шапку и наложил на себя крестное знамение, — мы неприметно для урусовцев пропустили их мимо себя, верст пять проскакали на восток по их следу до высокого увала, а с него степь проглядывается далеко. Войска не видно было, никакого пыльного облака над землей!

— Разумно сделал, Юрко, разумно! — похвалил атаман Барбоша старого казака. — Будем ждать. Овечьим шагом здесь они будут не так скоро. Наши казаки успеют спокойно пообедать. — Он послал обоих дозорцев с дуба в городок пообедать с повелением казакам готовить обед, не забыв оставить караулы на валу — как говорится, богу молись, да сам берегись! Потом обернулся к остальным казакам: — Юрко, дай коням малый роздых, напои, да и поспешайте к артельному котлу подкрепиться. Мы с атаманом Матвеем покудова здесь посидим на пенечке, за степью присмотрим.

Барбоша оказался прав — ногайцы «овечьим» шагом подошли к Яику далеко за полдень, когда солнце, уйдя на запад за Волгу, начало присматривать себе укромное местечко для ночлега…

По знаку старого атамана из леса у переправы к ним выступила и встала неподалеку сотня конных казаков с пищалями, выстроилась плотным рядом, готовая и к приему переговорщиков, и к возможному внезапному налету ногаев на их атаманов, окажись случиться такому исходу, если придут степняки без Митяя с товарищами, а ханскую сестру надумают отбить дерзким нападением.

— Вона-а, везут Митяя! — восторженно закричал глазастый Федотка Цыбуля, шагов за триста приметив в седле среди ногайских всадников закадычного дружка. — И оба его напарника живы!

— Слава тебе, господи! — с облегчением выговорил Матвей, и радостная улыбка осветила его загорелое лицо. — После сибирской войны так не хочется более терять близких людишек. Да и вообще, нагляделся я на тела мертвых товарищей, пока хоронили кого в землю, кого в Иртышских волнах… Думал, вот ворочусь на родную сторонку, заживем с Марфушей тихо мирно, д етишек нарожаем…

Атаман Барбоша сбоку глянул на Матвея, потом перевел взгляд на ногайский отряд. Он остановился в сотне шагов, Мурза Шиди-Ахмед самолично вывел вперед пленных казаков, показывая, что свои обещания по обмену он выполнил.

— Как знать, Матвей, как знать, — тихо отозвался Богдан Барбоша на размышления своего друга. — Скоро увидим, каковы помыслы ногайского хана! Даст ли он нам мирно жить на Яике, или надумает силой согнать. Ведите ханскую сестру и ее служанок, да и ратников тоже!

В сопровождении нарядно одетых Марфы и Зульфии с Маняшей, которая уже знала от родителя Томилки, что ее милый Митяй угодил в неволю, а потому и не могла усидеть дома в день приезда переговорщиков, ханская сестра Айгуль, взволнованная предстоящим обменом, вместе со своими служанками поднялась на берег, встала впереди атаманов. Не сговариваясь, Митяй с товарищами, которые, взявши за углы, несли тяжелый куль с солью, как того потребовали от ногаев атаманы, а четыре ногайца следом несли еще два куля, и Айгуль со своими единоверцами разом начали движение навстречу друг другу, и вскоре Матвей обнимал улыбающегося от счастья товарища. Атаман внимательно осмотрел казаков — целы ли? На лицах следов побоев не было, да и руки — ноги не поломаны.

— Ох, спаси вас бог, атаманы, вызволили из петли! — наконец-то выговорил щекастый Митяй, оглаживая помятую кучерявую бородку, отдышавшись после крепких объятий казаков. — Не чаяли мы вас видеть ранее страшного божьего суда! Вряд ли хан Урус даровал бы нам волю, разве что в наказание несносимое, да в великую мне досаду повелел бы оженить на одной из своих дочек!

— Неужто до смерти страхолюдны ханские дочки? — засмеялся Федотка, не выпуская рукав кафтана из своих крепких пальцев, будто боялся, что товарищ сызнова пропадет.