Библейский Израиль. История двух народов - Игорь Липовский

Убийство царя в этот раз не было обычным дворцовым заговором придворных: библейский текст говорит, что это произошло не в темных закоулках дворца и не в военном походе, как бывало раньше, а «пред народом». Очевидно, имел место какой-то конфликт на социальной, религиозной или этнической почве, приведший к взрыву неконтролируемых страстей и неожиданному убийству царя. Армия не поддержала заговорщиков, правда, она и не посадила на трон других членов царской семьи, которых, возможно, постигла обычная в таких случаях участь — их сразу перебил новый властитель. Однако убийцы царя нашли поддержку у части населения, в частности у жителей города Тифсаха, которые отказались открыть ворота перед собственной армией.

В пользу социального или этнического характера конфликта говорит и крайняя жестокость в подавлении мятежа. Лидер заговорщиков Шаллум смог процарствовать всего лишь один месяц. Менахем, сын Гади, очевидно, военачальник убитого царя, «пошел из Тирцы и пришел в Самарию, и поразил Шаллума, сына Йавеша, в Самарии, и убил его, и воцарился вместо него» (4 Цар. 15:14). Отдельные историки полагают, что и Шаллум, и свергнувший его Менахем являлись гиладянами, то есть выходцами из израильского Заиорданья. В качестве доказательства они ссылаются на имена отцов этих царей — Йавеш и Гади. Первое они трактуют как сокращение от названия области Йавеш-Гилад, а второе — как производное от имени израильского племени Гад, обосновавшегося в Заиорданье[47]. Однако столь фривольное толкование отцовских имен этих правителей малоубедительно. Непонятно, почему в одном случае имя отца надо толковать как топоним, а в другом — как этноним. Но еще большая путаница может возникнуть, если этот принцип обратить на все отцовские имена израильских царей. Как правило, библейские тексты, повествующие о VIII в. до н. э., уже достаточно ясно отличают патронимы от этнонимов и топонимов и не дают основания для их смешения.

Конец почти столетнего правления династии Йеху совпал с драматическими переменами в самой крупной державе того времени — Ассирии. Там тоже произошла не просто смена царей, а смена династий. В результате военного переворота к власти пришел ассирийский военачальник, известный в дальнейшем под именем Тиглатпаласара III (746–727 гг. до н. э.). Он провел важные реформы, которые существенно усилили Ассирию и институт царской власти в ней. Благодаря этому ему удалось сломить сопротивление Урарту и его союзников на северо-востоке и возобновить военные походы в южную Сирию, Финикию и Палестину. Мирная передышка для стран этого региона закончилась; хуже того, Ассирия вернулась туда в качестве еще более страшного и беспощадного завоевателя, чем раньше. Чтобы покончить с сепаратизмом местных правителей и восстаниями покоренных народов, Тиглатпаласар III, или Пул, как называет его Библия, стал превращать завоеванные государства в обычные ассирийские провинции, а их жителей депортировать в отдаленные районы. На место изгнанных ассирийцы приводили население из других завоеванных ими стран, а наместниками назначали собственных чиновников. Таким образом, новая политика позволяла достичь сразу две цели: с одной стороны, ассирийцы избавлялись от ненадежных местных правителей, а с другой — лишали население возможности к сопротивлению. Потеряв связь с родной землей и оказавшись в окружении чужих им народов, переселенцы становились покорными Ассирии. Кроме того, ассирийские наместники теперь не были в этническом и культурном плане связаны с местным населением, что препятствовало их сепаратизму.

Менахем не изменил существенным образом политический курс израильских царей из династии Йеху, однако этого нельзя сказать о политике нового ассирийского правителя. При Тиглатпаласаре III Ассирия настолько усилилась, что больше не нуждалась в региональных союзниках; теперь ей требовались только данники. Когда ассирийская армия подошла к границам Северного царства, то прежний союз с Израилем был забыт и отброшен. Однако Менахем пошел по пути Йеху, отказавшись от всяких попыток конфронтации с Ассирией: он уступил ей все израильские владения в Сирии и добровольно уплатил дань, хотя та и была весьма тяжелой. Библия говорит об этом следующее: «Пул, царь Ассирии, пришел в страну. И дал Менахем Пулу тысячу талантов серебра, чтобы руки его были за него и чтобы утвердить царство в руке своей. И разложил Менахем это серебро на израильтян, на всех богатых людей, по пятидесяти шекелей серебра на каждого человека, чтобы отдать царю Ассирии. И ушел назад царь ассирийский, и не остался там в стране» (4 Цар. 15:19–20).

Уплатив дань, как и все правители Сирии, Финикии и Палестины, Менахем избежал худшего — бесперспективной разрушительной войны, потери многих территорий и лишения царской власти. Однако новый фискальный пресс, наложенный на самую зажиточную часть населения, не прошел для Менахема даром: он вызвал недовольство правящей элиты политикой царя и особенно его уступками Ассирии. При жизни самого Менахема его не решались или не могли свергнуть, так как бывший военачальник имел прочные позиции в армии. Но Менахем правил недолго, не более десяти лет (747–737 гг. до н. э.). Когда же его сын Пекахия, вступив на престол, попытался продолжить политику своего отца, придворные составили заговор против него и лишили власти: «И составил против него заговор Пеках, сын Ремалии, сановник его, и поразил его в Самарии, в палате царского дома, с Арговом и Арие, имея с собою пятьдесят человек гиладян, и умертвил его, и воцарился вместо него» (4 Цар. 15:25).

Власть захватила антиассирийская партия, в которой преобладали выходцы из Гилада; скорей всего, и сам Пеках был гиладянином. Хотя этот переворот был типично дворцовым, верхушечным, в котором участвовали лишь придворные и дворцовая гвардия, он имел очень серьезные, гибельные последствия для дальнейшей судьбы Северного царства. Пеках (735–732 гг. до н. э.) в корне меняет внешнюю политику Израиля: пусть и не сразу, он отказывается платить дань Ассирии и тем самым бросает вызов самой мощной империи той эпохи. Одновременно он вступает в союз с главным врагом Израиля — Дамасским царством — и вместе с ним создает антиассирийскую коалицию. Вообще-то первоначально инициатором создания коалиции, наподобие той, которая остановила экспансию Ассирии при Каркаре в 853 г. до н. э., был дамасский царь Рецин. Но без участия Израиля, одного из сильнейших государств региона, эта коалиция не имела шансов на успех. Переворот в Самарии и приход к власти там антиассирийской партии оживили идею Рецина, и два бывших антагониста — Израиль и Дамаск — стали основой новой коалиции против Ассирии. Очень скоро к ним присоединились города Филистии и Финикии, а также Аммон, Моав и Эдом. Свою поддержку обещали сирийские государства и халдеи Вавилона, уже поднявшие восстание против владычества Ассирии. Не исключено, что союзники рассчитывали и на помощь Египта, обеспокоенного быстрым продвижением ассирийцев к его границам. Таким образом, сложился мощный блок государств, который, казалось, должен был остановить ассирийского монстра. От участия в коалиции отказалась лишь одна Иудея, демонстративно занявшая позицию нейтралитета. Иудейский царь Ахаз не только сомневался в успехе аморфной коалиции, состоявшей из бывших врагов, но и опасался усиления своих куда более близких соседей — Израиля и Дамаска. Тогда союзники по антиассирийской коалиции перешли в наступление на Южное царство: во-первых, они боялись оставлять в своем тылу враждебную им армию, тем более что она могла бы нарушить их связь с Египтом; во-вторых, они хотели преподать хороший урок всем противникам коалиции и заставить Иудею принять в ней участие. Израильтяне и арамейцы Дамаска легко разбили военные силы Иудеи и вместе осадили Иерусалим; в это же время союзные им филистимские города атаковали иудеев с запада, а эдомитяне — с востока. Положение Ахаза стало безнадежным, и он, собрав богатые дары, обратился за помощью непосредственно к ассирийскому царю, попросив его принять Иудею в число своих данников. Тиглатпаласар III принял предложение иудейского царя и действовал быстро и решительно. Он постарался разбить участников враждебной ему коалиции поодиночке, не дав им времени и возможности для организации совместной обороны. В ход была пущена и дипломатия, и политика кнута и пряника: одних участников коалиции запугали, других обласкали и нейтрализовали обещаниями о прощении и поддержке. Как бы то ни было, коалиция распалась еще до решающих сражений с ассирийцами, а ее организаторы — Дамаск и Израиль — остались наедине со своим грозным врагом.