Библейский Израиль. История двух народов - Игорь Липовский

Библия не сообщает об одном очень важном факте, который стал известен только благодаря ассирийским источникам. Около 720 г. до н. э., то есть через полтора-два года после падения Самарии, ее жители подняли новое восстание против ассирийцев. В тот год против власти Ассирии выступили многие сирийские, финикийские и филистимские города, поэтому в надежде на освобождение к ним присоединилась и Самария[53]. Если бы из города были выселены все израильские жители, то кто в таком случае восставал против ассирийцев? Ведь выходцы из Сирии и Месопотамии только начали прибывать и, только осваиваясь на новом месте, были еще неспособны к сопротивлению.

Вместе с тем надо признать, что, хотя депортация жителей Самарии не изменила существенным образом демографическую обстановку в центральной Палестине, в политическом, экономическом и культурном плане она стала подлинной катастрофой для Северного царства. Ассирийцы увели с собой наиболее богатую, экономически активную и самую культурную часть общества. Израиль оказался обезглавленным: его тело осталось в Палестине, а голову унесли в Ассирию. В плен были уведены: царская семья и придворные, воины и их военачальники, жрецы и пророки всех культов, искусные ремесленники и богатые землевладельцы, писцы и чиновники — одним словом, все те, кто представлял власть, силу, богатство и знания Северного царства. В то же время крестьяне-земледельцы, составлявшие большинство населения страны, остались на своих местах. Ассирийцы разрушили крупные города, обнесенные стенами, но не тронули поселения и небольшие городки, не имевшие крепостных стен.

Из всех израильских племен больше всего пострадал «дом Иосифа», точнее, колена Эфраим и западная половина Менаше — исторические лидеры северной группы древнееврейских племен. Нельзя забывать, что Израиль представлял собой федерацию северных племен, основанием которой являлось ханаанейско-аморейское большинство северной и центральной Палестины. Нервным центром и мозгом этого гетерогенного объединения был «дом Иосифа». Его доминантные позиции как в союзе израильских племен, так и в самой Палестине объяснялись не только численностью, но и особой ролью в истории Ханаана и гиксосского Египта. Удар ассирийцев по нему оказался столь мощным, что до основания разрушил все объединение и привел к полной политической дезинтеграции северных колен. Даже после развала Ассирийской империи северные племена не смогли объединиться и восстановить свою государственность. Отныне роль лидера обеих групп древнееврейских племен перешла к южному колену Йеуда.

Ассирийцы так опасались возможного сопротивления израильтян, что расселили их в трех далеко отстоящих друг от друга областях. Местом поселения первой группы стал город Гозан, расположенный на одноименном притоке реки Хабур. По иронии судьбы это место ссылки израильтян находилось недалеко от Харана — прародины Авраама и южных древнееврейских племен. Сегодня район древнего Гозана оказался на границе между Турцией и Сирией, рядом с современными городами — турецким Джейланпынаром и сирийским Рас эль-Айном. Некоторые историки идентифицируют библейский Гозан с развалинами Тель-Халафа — одного из древнейших городов мира, расположенного на берегу реки Хабур. Вероятно, Гозан, как и Харан, был первоначально местом расселения полукочевых аморейских племен. Позднее их вытеснили, а может быть, и смешались с ними, пришедшие туда арамейские племена. В этническом плане оба этих народа представляли собой родственные ветви одних и тех же западных семитов, поэтому достаточно быстро ассимилировались друг с другом. В любом случае, к моменту появления там израильтян эта область была уже полностью арамеизирована.

Другим районом, куда увели жителей Самарии, был Халах. В отличие от провинциального Гозана он располагался в самом сердце Ассирии, недалеко от столицы страны — Ниневии. Точное местоположение библейского Халаха до сих пор неизвестно, но есть предположение, что речь идет о древнем ассирийском городе Халаху, который находился северо-восточнее Ниневии. Если израильтяне, попавшие в Гозан, оказались в окружении арамейцев, то поселившиеся в Халахе жили среди ассирийцев. Выгодное с географической точки зрения расположение Халаха способствовало быстрому вовлечению этой группы израильтян в экономическую и социальную жизнь ассирийского общества.

Наконец, еще одна, третья, группа жителей Северного царства была расселена на самом востоке Ассирийской державы, в городах Мидии, то есть в северо-западном Иране. В территориальном и этно-культурном плане эта группа оказались в самом невыгодном положении: область депортации находилась дальше всего от их прежней родины и была населена преимущественно мидийцами — ираноязычным народом, сильно отличным от израильтян, да и вообще от семитов, и по языку, и по культуре. В социально-экономическом и культурном отношении этот район считался самым неразвитым в Ассирийской империи и, очевидно, израильтян послали туда не только в наказание за сопротивление, но и с «культуртрегерской» миссией — цивилизовать местное население.

Как сложилась дальнейшая судьба израильтян, уведенных в Ассирию? Ни библейские, ни ассирийские источники ничего не сообщают об этом. Правда, в отдельных ассирийских документах встречаются имена царских сановников и полководцев, чье израильское происхождение не подлежит сомнению. Известно также, что в ассирийской армии находились части, целиком сформированные из израильтян, например отряды боевых колесниц. Однако об участи десятков тысяч израильтян, уведенных в Ассирию, не осталось никаких сведений. Вероятнее всего, большинство из них постепенно ассимилировалось с окружавшим их населением. Наверное, этот процесс шел быстрее в районе Гозана, где израильтян окружали арамейцы — такие же, как и они, западные семиты, имевшие общие с ними корни. Куда медленнее смешение происходило в Халахе, где выходцы из Самарии проживали бок о бок с ассирийцами — восточными семитами, отличавшимися от них намного больше, чем арамейцы. Вместе с тем близость Халаха к Ниневии и главным центрам страны ускоряла интеграцию израильтян в ассирийское общество, а, следовательно, и их ассимиляцию. Наибольшие препятствия к слиянию с местным населением были у тех, кого увели в мидийские города северо-западного Ирана. Велико искушение предположить, что именно эта группа израильтян положила начало еврейской общине Персии. Однако иудаизм, а точнее, яхвизм того периода еще не был оформленным монотеистическим учением, которое позднее предотвратило ассимиляцию еврейских общин местными народами. Скорее всего, это была лишь старая полуязыческая форма яхвизма, которая сильно отличалась от последовательного монотеизма Моисея. К тому же далеко не все жители Северного царства исповедовали даже эту форму яхвизма; многие из них продолжали поклоняться различным ханаанским культам, вроде Баала и Ашейры, поэтому они были открыты к восприятию не только местных языческих культов, но и местной культуры и традиций, что, в свою очередь, вело к неизбежной ассимиляции.

Ассирийское пленение израильтян не закончилось так быстро, как вавилонское у иудеев. У выходцев из Северного царства не было и стены монотеистической веры, которая бы отделяла их от местного языческого населения, поэтому со временем все три группы израильтян в большинстве своем слились с окружавшими их народами. Хотя, вполне возможно, что какая-то часть из них сумела позднее, еще при власти ассирийцев, тайно или открыто попасть обратно на родину.