Личный пилот Гитлера. Воспоминания обергруппенфюрера СС. 1939-1945 - Ганс Баур

В то время, когда она это говорила, эти самые дети беззаботно бегали по бункеру. Они развлекали раненых, напевая им песни. Когда обстрел становился очень сильным и стены бункера сотрясались от частых попаданий, они кричали от радости и восхищения, а также хотели, чтобы «покачивание» было сильнее, в то время как мы опасались, чтобы не случилось чего-нибудь ужасного…

Только через много лет я узнал некоторые подробности о смерти детей Геббельса. Согласно рассказу в тот самый день адмирал Фосс сидел в приемной бункера фюрера и ел из кастрюли. В этот момент к нему подошла фрау Геббельс и спросила: «Адмирал, вы не видели, заходил ли доктор в комнату наших детей?» Фосс сказал, что незадолго до этого он видел доктора в белом халате, который входил в эту комнату. Он точно не запомнил, кто это был, поскольку не обратил на него особого внимания.

Примерно через двадцать минут после этого разговора между ним и фрау Геббельс Фосс заметил, что оттуда вышел доктор. Еще через пятнадцать минут из комнаты вышла фрау Геббельс, плача, подошла к адмиралу и сказала ему: «Хвала Господу, самое страшное уже позади. Для нас лучше всего умереть». Без сомнения, как раз тогда шестеро детей Геббельса и получили смертельные инъекции.

Незадолго до своего самоубийства и самоубийства ее мужа Магда Геббельс написала письмо Гаральду, своему двадцатичетырехлетнему сыну от первого брака с крупным промышленником Гюнтером Квандтом. В это самое время ее сын находился в заключении в Канаде. Ниже приводится текст этого письма:

Последней надеждой на спасение для солдат, сражавшихся вокруг и внутри Берлина, были резервные армии Штайнера и Венка. 29 апреля Гитлер заявил, что он отправляет полковника фон Белова, своего личного адъютанта, исполнявшего ранее еще и обязанности связного с Герингом, в армию Венка с несколькими поручениями. «Баур, дорога на запад все еще свободна. Отправляйся к Венку. Ты мне здесь больше не нужен».

Я напомнил ему, что я уже высказал свое мнение по этому поводу и ничто не сможет поколебать моего решения. «Я остаюсь. Наверняка здесь будут ситуации, в которых я смогу оказать помощь. Кто-то должен взять на себя обязанности полковника Белова!» В то время адъютант занимался тем, что передавал телефонные сообщения на командный пункт противовоздушной обороны. Гитлер согласился со мной и поручил мне взять на себя обязанности Белова.

Сегодня кажется невероятным, чтобы кому-то захотелось увидеть Гитлера в последние дни его жизни, однако так на самом деле и было. В полевом госпитале, расположенном под новым зданием рейхсканцелярии, доктора и медсестры без отдыха исполняли свой долг. Они попросили, чтобы Гитлер посетил их хотя бы еще один раз. Профессор Хазе и фрау Геббельс передали эту просьбу Гитлеру. В тот день после полудня Гитлер в последний раз в своей жизни отправился в новое здание рейхсканцелярии. Перед входом в комнаты, где располагался полевой госпиталь, находилась небольшая столовая. Там медсестры разместили фрау Геббельс с ее шестерыми детьми и еще около двадцати других детей. Когда Гитлер вошел в комнату, дети начали петь. Его голова низко склонилась. Засунув обе руки в карманы пиджака, он направился к медсестрам, кивая. Так он простоял примерно с полминуты, ничего при этом не сказав. По щекам у женщин текли слезы. Никто не мог найти нужных слов. Молча, как и вошел, Гитлер покинул комнату. Медсестры вернулись к операционным столам и к раненым. Я был свидетелем этой впечатляющей сцены, во время которой Гитлер прощался с миром, в котором он занимал далеко не самое последнее место. Он ушел молча, не проронив ни слова…

29 апреля бои разгорелись в непосредственной близости от рейхсканцелярии. 30 апреля меня неоднократно отрывали от обязанностей адъютанта, которые я исполнял вместо Белова, вызывая в бункер фюрера. В последний раз мне приказали привести туда моего адъютанта Беца. Когда я вошел в маленькую комнатку в бункере, размером примерно два на три метра, в которой стояли только диван, маленький шкаф и несколько стульев, ко мне навстречу быстро направился Гитлер, протянул руку и сказал: «Баур, я хотел бы с тобой попрощаться!» Опешив, я спросил: «Вы что, решили прекратить сопротивление?» Гитлер ответил: «К сожалению, дело идет к этому. Мои генералы предали меня и продали, мои солдаты не хотят воевать, поэтому я сам не могу больше сражаться». Я пытался убедить Гитлера, что в нашем распоряжении есть самолеты, с помощью которых он может добраться до Аргентины, Японии или до одного из шейхов, которые, зная отношение Гитлера к «еврейскому вопросу», всегда хорошо к нему относились и в течение всей войны снабжали его кофе. Его можно было доставить в Сахару, где он бы бесследно исчез. Из-за «еврейского вопроса» Гитлер нажил себе немало врагов, но приобрел и немало друзей. Он полагал, что после окончания войны сможет решить эту проблему. Он предполагал отобрать Мадагаскар у Франции и на его территории создать независимое еврейское государство, куда можно будет переселить и евреев из Египта. Подобный план, естественно, вызвал симпатию у муфтия Египта, который называл Гитлера «необычайно хитрой лисой» и неоднократно посещал его с визитами. Я видел его несколько раз в саду рейхсканцелярии, где он прогуливался в сопровождении Гитлера.