По ту сторону жизни - Александр Чиненков

Владимир Александрович поёжился под пристальным взглядом дона Диего, проглотил ком густой слюны и промолчал.

— И итог был бы замечательным, — продолжил тот. — Имя моего брата или мое, разницы нет, было бы вывалено в грязи, у нас забрали бы состояние, и немецкие фашисты остались бы более чем довольны! Или я не прав, господин Быстрицкий?

Владимир Александрович опустил голову.

— Прав, наверное, — сказал он.

— Так вот, — продолжил дон Диего, — они считают тебя погибшим, а на диверсии в ленинградском порту поставили крест. Теперь все их помыслы и надежды направлены на триумфальное шествие фашистской военщины по Европе, и… Особенно их радует победоносное наступление германских войск на СССР!

— И чего вы от меня хотите? — поинтересовался угрюмо Владимир Александрович. — Вышвырнуть вон, отказав в дальнейшем «гостеприимстве», или поквитаться за брата так, как поступили с Корнеем Бадаловым?

— Нет, я уже избавился от чувства мести, — улыбнулся дон Диего. — А в отношении тебя… Я хочу предложить тебе одно занятное дельце.

— Дельце? И какое же? — оживился Владимир Александрович.

— Довольно занятное и щекотливое, — оперевшись локтями о поверхность стола, подался вперёд дон Диего. — Мы отправим весь ваш груз к месту назначения, вникаешь?

— Чего? — округлил глаза Владимир Александрович. — Да ведь война в Европе, или вы не слышали?

— А ты, получается, слышал, — усмехнулся дон Диего.

— Конечно, радио день и ночь передаёт фронтовые и нефронтовые сообщения!

— И ты какие-то выводы сделал на этот счёт?

— Какие тут могут быть выводы, — пожал плечами Владимир Александрович. — Европа стонет в оккупации… Немцы, как по Бродвею американскому, по России маршируют.

— Ты хочешь мне сказать, что душой радеешь за Россию? — неподдельно удивился дон Диего.

— В нашей организации патриотов не все такие, как те отщепенцы, которые продали вам информацию, — горько усмехнулся Владимир Александрович. — Я искренне верю в то, что мы сплочённо боремся с большевизмом, а не с русским народом. А подлецы существуют везде и в том числе…

— Хорошо, вернёмся с небес на землю, — откинулся на спинку стула дон Диего. — Раз у тебя не остыла любовь к родине и ты желаешь помочь русским людям, попавшим в беду, тогда ничего не остаётся, как с готовностью откликнуться на моё предложение.

— Что я должен делать? Каков круг моих обязанностей?

— Ты возглавишь морской караван в Германию, — ошарашил его дон Диего.

— К-караван? К-какой? — округлил глаза Владимир Александрович, не веря своим ушам.

— Тот самый, который вы готовили к отправке в Россию за зерном, — ответил дон Диего.

— Так ведь война?! К берегам России немцы нас просто не подпустят.

— А кто сказал, что караван отправится в СССР?

— Но вы только что… — Владимир Александрович замотал головой. — Нет, я решительно ничего не понимаю!

— Караван пойдёт не в Россию, а в Германию, — пояснил дон Диего. — Но на этот раз ты повезёшь в эту страну не взрывоопасную смесь для диверсии в ленинградском порту, а нефть чистейшей пробы для нужд вермахта!

— Вот как? Но для чего везти нефть в Германию? У них и своих источников предостаточно.

— Нет, в настоящее время нефти в Германии катастрофически не хватает, — возразил дон Диего. — Немецкая промышленность изготавливает много техники, а ГСМ мало! В Германии не ведётся добыча нефти, а техника должна ездить, летать, плавать… Воевать, одним словом.

— Нет, вас не заподозришь в любви к большевистской России в отличие от погибшего брата, — прошептал потрясённо Владимир Александрович. — Вы собираетесь оказать немцам существенную помощь в войне с СССР.

— Они воюют не только против СССР, — поправил дон Диего. — Немцы воюют в Европе и в Африке…

— И вы считаете, что они примут вас с распростёртыми объятиями?! — воскликнул Владимир Александрович. — Да это же утопия! Такого просто не может быть!

— Ничего невозможного нет, — возразил дон Диего. — Кроме торговли нефтью у меня есть ещё кое-что, чем можно заинтересовать немцев. Я уже заинтриговал их своим предложением и веду с ними переговоры! И немцы ждут моего приезда…

— Чистейшей воды авантюра, но сработать может, — с минуту подумав, согласился Владимир Александрович. — Если вы ждёте от меня одобрения, то вы его получили!

— Отлично, через две недели в путь, — одобрительно улыбнулся дон Диего.

— Но-о-о… Я совершенно ничего не смыслю в морских делах, — вдруг засомневался Владимир Александрович. — Я…

— Команды и капитанов на баржи ты наберёшь сам, — сказал, расправляя плечи, дон Диего. — Тем более что нефть и танкеры твои. Ну-ну, не красней и не падай в обморок. Ты теперь богатый человек, господин Быстрицкий! Но документы на «своё добро» получишь там, в Германии, и вернёшь уважение у своих «патриотов». Вот увидишь, они ещё будут завидовать тебе чёрной завистью и откровенно недоумевать, как тебе удалось меня обработать и использовать.

Вдруг послышалось гудение моторов, звуки губных гармошек и по дороге промчались несколько грузовиков. Находящиеся в них немецкие солдаты во всё горло распевали песни.

— Видишь, уже как хозяева разъезжают, — прошептал Малов лежавшему рядом Цветкову.

— Раз эти веселятся, значит, дела нашей армии совсем паршивые, — отозвался радист.

— Давай выждем немного, — предложил Кузьма. — Поглядим, откуда и куда едут немцы, и, как стемнеет, двинем в другом направлении.

В этот день мимо пронеслось ещё немало машин с немцами. И все они ехали в одном направлении — на восток. Малов и Цветков провожали их полными ненависти взглядами, скрипя зубами от бессилия.

Под вечер загрохотало. Отдалённые раскаты повторялись всё чаще и регулярнее.

— Сопротивляются ещё наши, — вздохнул Кузьма. — Видимо, немцы никак не могут одолеть их…

— Мы должны тоже там быть, среди наших! — хрипло отозвался Евгений. — А мы тут отсиживаемся… Мне стыдно, что я веду себя таким мерзким образом!

Когда затихли раскаты пушечных залпов, вой летящих к цели снарядов и грохот взрывов, донеслись слабые отзвуки пулемётных очередей и винтовочных выстрелов.

— Слушай, Кузьма, а давай пойдём к нашим! — схватил Малова за руку Цветков. — Мы должны быть там, вместе со всеми, слышишь?

— Ты хочешь непременно погибнуть, так, что ли? — возмутился Кузьма. — Я не трус, понял? Но и не собираюсь за здорово живёшь башку свою сложить!

Он взял винтовку и щёлкнул затвором:

— У нас нет достаточного боезапаса, а немцы из пушек и миномётов бьют. Мне очень жаль погибающих товарищей, но сделаться пушечным мясом тоже не хочу!