Гарольд Храбрый - Борис Финкельштейн

— Стиганд? Вульфстан? Старые соратники отца? — с горечью уточнила Гита.

— Да, Ваше Высочество, — кивнул барон.

— Отец предчувствовал это.

— Ваш отец был необычайно прозорлив. К сожалению, Господь отпустил ему слишком мало времени...

— Да, да, — задумчиво проронила Гита. Успокоившись, она задала очередной вопрос: — Что ждёт меня в Англии, милорд?

— Насильственное замужество, — был ответ.

— А если я воспротивлюсь?

— Тогда вас заточат в монастырь.

Принцесса нахмурилась, покачала головой в такт своим мыслям и поспешила закончить разговор.

— Благодарю вас за откровенность и участие, — с чувством произнесла она. — И не смею более задерживать.

— Прощайте, Ваше Высочество, — с поклоном произнёс норманн и, повернувшись, двинулся к выходу.

— Рагнар! Проводи барона! — приказала девушка.

Великан потопал вслед за послом. Выйдя на наружную галерею, барон мельком взглянул на него и негромко произнёс:

— Береги её.

— Да уж не сомневайся, норманн, — проворчал телохранитель. — Твоему герцогу я её не отдам!

— Вот и хорошо, — улыбнулся барон и двинулся вниз по лестнице. Слуги подвели коня, он уселся на него, расправил поводья и, гордо подбоченясь, покинул замок.

Рагнар проводил норманна хмурым взглядом и вернулся к принцессе. Та стояла у окна и смотрела вдаль.

— Уехал? — не оборачиваясь, спросила Гита.

— Да, моя госпожа, — ответил телохранитель. — Что будем делать?

— Не знаю...

— Не пора ли нам покинуть Эльсинор?

— И куда мы отправимся, друг мой?.. От судьбы не убежишь...

— Вы правы, моя госпожа, — вздохнул Рагнар. — Не престало нам бегать от Вильгельма.

Гита помолчала, затем повернулась к нему и приказала:

— Вели седлать лошадей. Едем к морю.

Запахи водорослей и сосновой смолы разносились над морем, а в небесной вышине полная луна мирно соседствовала с предзакатным солнцем. Принцесса стояла у воды и печально смотрела вдаль. Чайки кружили над её головой, но она не обращала на них никакого внимания, тяжкая тревога давила её сердце. Чуть поодаль переминался с ноги на ногу Рагнар. Гита обернулась и задумчиво взглянула на него.

— Возвращаемся? — спросил телохранитель.

— Нет, друг мой, побудем ещё немного. Я так люблю море. Что у меня осталось? Вы с Соломоном и Хильдой да море.

Девушка опустила голову и сделала несколько шагов вдоль кромки воды. Остановившись, она повернулась лицом к морю и чуть слышно прошептала:

— О великое море! Ты такое могучее. Дай мне немного твоей силы. Укрепи меня...

Гита прислушалась к шуму прибоя и, не услышав ответа, подняла взор к небу.

— Матерь Божья! Пресвятая Дева! - вновь зашептала она. — Молю тебя! Забери меня из Эльсинора... Мне тут так плохо. Так одиноко...

Какое-то время Гита молча следила за движением облаков, затем обернулась к Рагнару и тихо позвала:

— Подойди, друг мой.

Телохранитель повиновался.

— Скажи, Рагнар, для чего мы живём? — неожиданно спросила принцесса.

— Э... Для того... Чтоб... — замялся великан.

— Не знаешь, — грустно улыбнулась девушка, — вот и я не знаю. Плыву, как щепка... А куда? Зачем?

— Что с вами, моя госпожа? — озабоченно спросил телохранитель. — Это посол вас так расстроил?

— Нет, друг мой. Я не боюсь Вильгельма.

— Тогда, может, вам нездоровится?

— К сожалению, я здорова, — вздохнула Гита.

— Почему к сожалению? — вскинул брови Рагнар.

— Потому что моё теперешнее прозябание нельзя назвать жизнью.

— Скоро всё изменится, моя госпожа. Потерпите ещё немного, — стал как мог успокаивать девушку сакс.

— Что изменится? — равнодушно спросила та.

— Найдётся жених. Вы выйдете замуж...

— Это маловероятно, Рагнар. Кому взбредёт в голову ссориться с норманном? Да и не в замужестве дело...

— А в чём?

— В том, что жизнь мне не мила... Я не вижу в ней смысла...

— Это бывает, моя госпожа. Это пройдёт. Ведь вы сильная. Такая же, как ваш отец.

— Не надо о нём, Рагнар, — опустила голову принцесса. Она не могла без слёз вспоминать об отце. Помолчав с минуту, Гита взяла себя в руки и уже другим тоном произнесла: — Ты прав, друг мой. Нельзя поддаваться печали. Господь помогает лишь тем, кто не впадает в уныние.

— Вот именно, моя госпожа, — обрадовался телохранитель. — И я о том же. Господь поможет.

— Поможет... Если верить...

— А разве вы усомнились?

— Да, Рагнар. Сегодня... Узнав, кто короновал Вильгельма... — с болью произнесла девушка и, опустив голову, добавила: — Сомнение великий грех.

— Это не грех, моя госпожа, — возразил Рагнар. — Вы просто устали.

— Ты пытаешься оправдать мою слабость?

— Каждый может проявить слабость. Главное — преодолеть её. А вы уже преодолели, раз открыто говорите о ней.

— Мм... Не знала, что ты у нас философ, — удивилась Гита.

— Это Соломон научил меня разным премудростям. — Рагнар смущённо улыбнулся.

— Вот как? Дружба с ним пошла тебе на пользу, — кивнула принцесса. — Что ж, возвращаемся в замок. Скоро ночь, становится прохладно.

* * *

Девушка мысленно попрощалась с морем и двинулась к лесу. Рагнар последовал за ней. Он хмурился и покачивал головой, чувствуя, что не смог до конца развеять тревожные думы, которые мучили его госпожу. Так, в молчании они достигли прибрежных деревьев, к одному из которых были привязаны лошади.

Рагнар усадил девушку в седло и заботливо укутал плащом. Затем взобрался на своего жеребца и двинулся вперёд. Наши герои проехали большую часть пути, когда недалеко от замка их остановила древняя старушка.

— Помоги нищей старухе, дитя моё. Дай монетку, — обратилась она к принцессе.

Гита остановила лошадь и вынула из кошелька, висевшего на поясе, серебряную монету.

— Возьми, бабушка, — мягко произнесла она.

— Спаси тебя Господь, — прошамкала старуха.

Спрятав милостыню под фартук, она с неожиданным для её возраста проворством вплотную приблизилась к девушке и произнесла: