Гарольд Храбрый - Борис Финкельштейн

Несколько саксов, находившихся поблизости, подхватили Рагнара и унесли в лес. Остальные, яростно огрызаясь, медленно двинулись вслед за ними. Норманны попытались было преследовать их, однако в тёмном лесу всадники из преследователей превратились в мишени, и им не оставалось ничего иного, как обратиться вспять.

* * *

Внизу всё было кончено, наверху продолжали драться. Вильгельм стянул к знамёнам лучших бойцов, то и дело перегруппировывал их, но ничего не помогало — островитяне стояли как скала.

Прошёл час, предзакатные сумерки окутали холм, а конца побоищу не было видно.

— Силы небесные! Они когда-нибудь устанут? Или нам биться с ними до конца наших дней?! — раздражённо проворчал граф Эстас, отирая потный лоб.

— Потерпите, граф, они вот-вот побегут, — подбодрил француза лорд Фитц-Осберн. — Воспользуются темнотой и отступят... Ведь так, монсеньор? — обратился он к герцогу.

— Вряд ли, Осберн, — поморщился Вильгельм. — Полагаю, всё это кончится лишь тогда, когда последний из них отправится в Валгаллу...

На сей раз он не ошибся, хускерлы Гарольда не собирались отступать. До предела ожесточённые, они уже плохо различали врагов в сгущавшейся тьме и били на звук — звук чужой речи. Особенно неистово сражался Леофвайн, он был неудержим и страшен. Весь покрытый кровью, он подбадривал своих людей и рубил, рубил, рубил. Однако места павших занимали новые рыцари, а ряды его воинов неумолимо редели. Их становилось всё меньше и меньше, наконец почти все из них пали под ударами норманнских мечей. Подле графа остались лишь Хакон и горстка израненных хускерлов.

И тем не менее боевой дух саксов не ослабевал. Встав спиной к спине над телом Гарольда, они бились яростно и остервенело. Их топоры мелькали в воздухе, сея смерть, и норманны ничего не могли с ними поделать. Всадникам мешали горы трупов, а пешие воины так устали, что с трудом держались на ногах. Они бестолково теснились во тьме, вяло размахивали мечами и как снопы валились под ударами секир.

Чуть поодаль хмуро наблюдал за происходящим Вильгельм.

— Как поступим, монсеньор? — спросил лорд-сенешаль. — Может, предложим им сдаться?

—Они не сдадутся... — покачал головой герцог. — Мои бы давно разбежались! А эти... Дался им мёртвый Гарольд!!

— И что же нам делать? — вздохнул Фитц-Осберн.

Поколебавшись мгновение, Вильгельм коротко приказал:

— Факелы! Лучники! И кончайте поскорее!..

Конные факельщики вместе с лучниками бросились к месту схватки, рыцари и дружинники расступились, и через несколько минут десятки стрел пронзили тела саксов.

— Гарольд! Я иду к тебе... — прошептал Леофвайн и с улыбкой на устах рухнул в траву. Истекающий кровью Хакон молча пал на колени, прикрыв собой тело покойного короля. Разъярённые норманны тут же отшвырнули его прочь и стали кромсать мёртвого Гарольда.

* * *

Битва стихла. Кровавые отблески заката в последний раз осветили верхушки деревьев и растворились во тьме. Зловещая тишина повисла над долиной Сенлак.

Вильгельм подъехал к валявшемуся в траве знамени, тяжело слез с коня, сел на скомканное полотнище и подумал: «Ну вот я и король...»

Знатные сеньоры окружили его со всех сторон. Герцог поднял на них глаза и тихо приказал:

— Пусть принесут тело Гарольда.

Его повеление было исполнено.

— Больше огня!! — Вильгельм вскочил на ноги. Десятки факелов отогнали тьму. Герцог взглянул на обезображенный труп и нахмурился.

— Дружинники перестарались, — попробовал оправдать своих людей лорд Фитц-Осберн.

— Что-то они не очень старались, пока Гарольд был жив! — Вильгельм вгляделся в лицо поверженного соперника и подумал: «Да, Гарольд, ты был хорош... Ты заставил меня пережить страшные мгновения... И ушёл достойно...»

Герцог покачал головой и чуть слышно прошептал:

— А я остался... И уже не смогу ни сломить тебя... Ни оправдаться...

Вокруг оживлённо переговаривались приближённые, за их спинами теснились разгорячённые воины, но Вильгельм никого не замечал. Словно оглушённый, он в глубокой задумчивости стоял над телом.

* * *

Над объятой тьмой долиной погребальными огоньками замерцали звёзды. Будто вторя им, на склоне холма стали вспыхивать факелы: то местные жители обходили поле боя. Среди них потерянно бродила одинокая монахиня. Поднося фонарь к лицам павших, она со страхом и надеждой вглядывалась в них. Ей уже сообщили о смерти Гарольда, и она упорно искала его — живого или мёртвого. Она поднималась всё выше и выше, добралась до ставки Вильгельма и увидела возлюбленного.

Пав на колени, Эдита стала целовать и гладить его обезображенное лицо.

— Проснись, Гарольд. Проснись, любимый... — в беспамятстве шептала она.

Вильгельм поморщился и негромко приказал:

— Уберите её!

Дружинники попытались исполнить повеление, но женщина крепко обхватила безжизненное тело, и они ничего не могли с ней поделать.

— Сивард! — бросил герцог.

Оруженосец двинулся к Эдите. В это мгновение она подняла голову, взглянула в глаза Вильгельму и сквозь слёзы прошептала:

— Теперь он мой, понимаешь ты, мой. И я не отдам его тебе! Не отдам!

Герцог не выдержал её взгляда и, опустив голову, раздражённо воскликнул:

— Вы уберёте её наконец?!

Дружинники схватили несчастную и потащили прочь.

— Ты не мужчина, Вильгельм! — донеслось до герцога. — И ни одна женщина не будет любить тебя так, как любили его!

Вильгельм нахмурился и заиграл желваками.

— Глупая курица! — попытался разрядить напряжение лорд-сенешаль. — Сама не знает, что говорит!

— Замолчи, Осберн!! — оборвал его герцог. Смерив лорда тяжёлым взглядом, он отвернулся и мрачно задумался, отрешённо глядя в пространство.

Огромный рыжий кот сидел в проёме стрельчатого окна, облизывая лапу и тщательно обтирая ею мордочку. Когда с туалетом было покончено, кот спрыгнул на пол и двинулся к лежанке, на которой спала светловолосая девушка. Вскочив на лежанку, он стал тереться мордой о её руку.

— Отстань! — отдёрнула руку девушка. Кот спрыгнул с лежанки и гордо удалился в другой конец комнаты. Девушка перевернулась на спину и уставилась в потолок. Вставать ей не хотелось, ибо впереди ждал серый и скучный день. На пороге появилась Хильда.