Писатели и стукачи - Владимир Алексеевич Колганов

наименований книг прокоммунистической направленности. Комиссия, руководствуясь указом президента Трумэна, допрашивала не только госслужащих, то также известных писателей, актёров и других деятелей культуры, намереваясь выявить среди них сочувствующих коммунистам. Признание или отказ от дачи показаний считались основанием для запрета на профессию.

В списки неблагонадёжных попали многие известные писатели и публицисты:

Альберт Мальц – писатель.

Френсис Отто Маттисен – литературовед и публицист.

Дороти Паркер – писательница.

Эдгар Сноу – журналист, публицист.

Орсон Уэллс – кинорежиссёр, актёр и писатель.

Говард Фаст – писатель.

Лилиан Хелман – драматург.

Ленгстон Хьюз – писатель и публицист.

Вальдо Саль – писатель.

В 1947 года в Голливуде был составлен первый «чёрный список» из десяти кинематографистов, отказавшихся отвечать на вопросы Комиссии Конгресса, так называемая, «голливудская десятка», куда, наряду с актёрами и режиссёрами, попал и сценарист Алберт Мальц. Затем появился список Red Channels, куда вошли 36 актёров и сценаристов. Среди них:

Артур Миллер – драматург.

Рут Гордон – актриса, сценарист.

Дороти Паркер – поэт, сценарист.

Лилиан Хеллман – писатель.

Дэшил Хэммет – писатель.

Ирвин Шоу – писатель.

Можно было бы предположить, что Оруэлл всего лишь исполнял свой долг перед «свободным миром». Однако уж очень эти его «подвижнические» действия напоминают то, что творилось в СССР в 30-е годы, против чего, судя по всему, и была направлена его антиутопия. Романы «1984» и «Скотный двор» посвящены обличению тоталитарного режима, построенного на слежках, доносах и подавлении инакомыслия. Ту же тему обнаруживаем и в произведениях Синявского, опубликованных за рубежом. Но если Синявский пытался вести с КГБ опасную игру, то обличитель Оруэлл, по сути, оказался спицей в этом колесе тотальной слежки, причём отнюдь не по принуждению, но исходя из внутренней потребности разоблачать всех, кто казался подозрительным. Что называется, от праведника до стукача – всего лишь шаг. Причём в отличие, скажем, от Синявского, никакого давления со стороны спецслужб, насколько мне известно, Оруэлл не испытывал. Тем удивительнее это превращение идейного борца в доносчика и пособника спецслужб. Есть и ещё нечто общее между мировоззрением Оруэлла и идеологией сталинского режима – потенциальных коммунистов Оруэлл тоже называл «попутчиками», видимо, позаимствовав это слово из лексикона сталинского Политбюро и РАПП.

Не исключено, что доносительство Оруэлла объяснялось желанием отомстить обществу, которое не оправдало его надежд и постепенно скатывалось к тому, что он предрекал в своих романах и подтверждением чему являлась пресловутая комиссия по антиамериканской деятельности. Возможно и то, что он считал виновным во всём интеллектуалов, в том числе евреев, которые своими идеями будто бы развратили общество, пробудили иллюзию всеобщей свободы, что и спровоцировало власть на ответные насильственные действия. В какой-то степени Оруэлл был прав – попытки реализовать несбыточные мечты нередко заканчиваются погромами, гражданскими войнами и массовыми чистками.

С берегов туманного Альбиона перенесёмся на побережье Тихого океана. В сентябре 1972 года в калифорнийский офис Федерального бюро расследований США поступило письмо от писателя-фантаста Филипа Дика. Он сообщал, что трое известных ему граждан являются «официальными агентами Станислава Лема на Западе». Свой вывод он обосновывал следующим образом:

«Дело не в том, что эти лица являются марксистами, и даже не в том, что Фиттинг, Роттенстайнер и Сувин иностранцы, а в том, что все они без исключения представляют собой звенья цепи передачи распоряжений от Станислава Лема из Кракова (Польша), который является ведущим функционерам Партии (я знаю об этом из его опубликованных сочинений и личных писем ко мне и другим людям). Лем, вероятно, является целым комитетом, а не лицом (поскольку пишет разным стилем, и иногда демонстрирует знание иностранных языков, а иногда – нет), созданным Партией за Железным занавесом для захвата монопольной властной позиции для манипуляции общественным мнением посредством критических и педагогических публикаций, что является угрозой всей сфере нашей научной фантастики и свободному обмену мнениями и идеями в ней».

Как следует из текста письма, это было не первое обращение Дика в ФБР:

«Партия оперирует издательским домом [в США], который публикует большое количество контролируемой партией научной фантастики. В ранее отправленных вам материалах я отмечал их очевидное влияние в нашей профессиональной организации, Science Fiction Writers of America».

Забегая вперёд, замечу, что донос на Станислава Лема привёл к ожидаемым последствиям – в 1976 году Лема лишили почётного членства SFWA, Общества американских фантастов. Подтверждение этому находим в одном из интервью Станислава Лема:

«Мои книги в Америке почти неизвестны, хотя большая их часть была опубликована по-английски в очень хорошем переводе. Не знаю, исключительно ли в культурных различиях тут дело. В семидесятые годы меня выгнали из Science Fiction Writers of America за статью "Science fiction: безнадежный случай с исключениями". Этим исключением был Филип Дик, чье творчество я безмерно ценю, несмотря на то, что он писал параноидальные письма в ФБР, в которых доказывал, что Лема в действительности не существует».

Можно предположить, что Дик завидовал популярности Станислава Лема. Только этим можно объяснить такой пассаж в его письме:

«Творческие способности Лема были переоценены, а грубая, оскорбительная и глубоко невежественная критика им американской научной фантастики зашла слишком далеко и оттолкнула от него всех, кроме приверженцев Партии (и я – один из тех, кого она оттолкнула в наибольшей степени). Для нашей сферы и ее чаяний было бы печально, если бы большая часть критики и публикаций оказалась под контролем анонимной группы из Кракова (Польша). Что тут поделать, не могу себе представить».

Ещё одной причиной обращения Дика в ФБР стала мания преследования. Ему казалось, что ФБР проявляет к нему чрезмерный интерес из-за его связей с людьми, которые подозревались в деятельности против государства. Ещё в 50-е годы ему предложили шпионить за женой, которая была знакома с членами компартии. В 1969 году у Дика состоялся разговор с Тимоти Лири, известным учёным, который приобрёл скандальную известность за исследование влияния психоделиков на психику и нервную систему человека – его называли «ЛСД-гуру». После того, как Лири, осуждённый за хранение и распространение наркотиков на тридцать восемь лет, бежал из тюрьмы, под подозрение в пособничестве попал и Дик.

Позже ЦРУ перехватило письмо Дика какому-то советскому учёному – об этом он сам узнал в 70-е годы, когда получил доступ к своему делу из архива ФБР. Видимо, с этого времени Дик окончательно уверил себя в том, что находится под пристальным внимание спецслужб. В качестве защитной меры он выбрал такой эффективный способ, как донос. Его письмо в ФБР, написанное в 1972 году, содержит сообщение о том, что некто Гарольд Кинхен, принадлежащий якобы к тайной неонацистской организации, предлагал