Философия освобождения - Филипп Майнлендер

рассеяны в сознании и встречаются по отдельности, необходима их связь, которой они не могут иметь в самом чувстве.

(Kk. I. 653.)

Считалось, что органы чувств не только поставляют нам впечатления, но даже складывают их вместе и производят образы предметов, для чего, кроме восприимчивости впечатлений, несомненно, требуется что-то еще, а именно функция их синтеза.

Для того чтобы многообразие стало единством восприятия (как, например, в концепции пространства), необходимо сначала пройти через многообразие, а затем взять его воедино, это действие я называю синтезом постижения.

Конъюнкция многообразия никогда не может прийти к нам через органы чувств.

(ib. 640.)

Поэтому сходное, различное и родственное должно быть объединено силой познания в целое объекта, если мы не хотим иметь только изолированные, чуждые, отдельные частичные представления, непригодные для познания. Чтобы выразить этот вопрос наглядно, я скажу: впечатления, которые нам представляют органы чувств, по Канту, похожи на шесты для бочек; для того чтобы эти впечатления стали законченным объектом, они требуют соединения, как шесты для бочек требуют спелости, чтобы превратиться в бочки. Способностью, функцией которой является эта связь, синтез, является, согласно Канту, воображение.

Синтез в целом – это всего лишь эффект воображения,

слепая, хотя и необходимая функция души, без которой мы не имели бы никакого знания, но которую мы редко осознаем лишь однажды.

(Kk. 109.)

Не подлежит сомнению, что этот синтез многообразия представлений является априорной функцией в нас, так же как способность руки схватывать должна предшествовать схватыванию предмета. Является ли это функцией воображения, как утверждает Кант, или другой способности познания, я пока оставляю без внимания. Если бы Кант обсудил его во главе трансцендентальной логики и после него ввел понимание с его 12 категориями, трактат великого мыслителя был бы менее неправильно понят и искажен, и не мне сейчас, спустя почти сто лет после его первого появления, восстанавливать его истинный смысл, особенно по отношению к Шопенгауэру.

Однако объединение многообразия представлений силой воображения было бы лишь бесцельной игрой, т.е. объединенное многообразие немедленно распалось бы снова на свои отдельные части, и познание объекта было бы совершенно невозможным, если бы я не осознавал синтез. Сила воображения не может сопровождать свой синтез с этим абсолютно необходимым сознанием, так как это слепая функция души, и поэтому должен появиться новый факультет познания, который связан с чувственностью силой воображения. Это понимание.

Эмпирическое сознание, сопровождающее различные идеи, само по себе рассеяно и не имеет отношения к личности субъекта. Эта связь, таким образом, возникает не в результате того, что я сопровождаю каждую идею сознанием, а в результате того, что я добавляю одну к другой и осознаю их синтез.

(Kk. 130.)

Без сознания того, что то, что мы думаем, в точности совпадает с тем, что мы думали за мгновение до этого, все воспроизведение в ряду идей было бы напрасным. Ибо это будет

Ибо всякое воспроизведение в ряду идей было бы напрасным, так как новая идея в ее нынешнем

состоянии не принадлежала бы к акту, которым она должна была быть постепенно произведена, и ее множественность всегда не составляла бы целого, так как ей не хватало бы единства, которое может обеспечить только сознание.

(Kk. 642. I.)

Доведение синтеза воображения до понятий – это функция, которая принадлежит интеллекту и благодаря которой он впервые дает нам знание в его истинном значении.

(Kk. 109.)

Кант объяснял понимание по-разному: как способность мышления, способность понятий,

суждений, правил и т.д., а также как способность познания, что, с нашей точки зрения, является наиболее подходящим обозначением; ведь он определяет познание следующим образом:

Знание состоит в определенном отношении данных идей к объекту. Но объект – это то, в чьем понятии объединяется многообразие данного понятия.

(Kk. 132.)

Этих определений следует придерживаться, поскольку Шопенгауэр в отношении объекта совершенно неправильно понял Канта.

Теперь, поскольку мы связываем с сознанием то, на что не способны органы чувств и воображение, все представления являются нашими представлениями. Я думаю» сопровождает все наши концепции, как бы привязывая к каждой из них нить, которая затем сходится в одной точке. Этот центр сознания – самосознание, которое Кант называет чистой, изначальной апперцепцией, а также изначальным синтетическим единством апперцепции. Если бы это объединение всех концепций не происходило в самосознании.

У меня было бы столько же разных «я», сколько у меня идей, о которых я знаю.

(Kk. 130.)

Поэтому интеллект сначала сопровождает сознанием синтез воображения, посредством которого частичные идеи объединяются в целые объекты, а затем приносит с собой.

Множественность данных идей при единстве апперцепции, принцип которой является высшим во всем человеческом познании.

Лучше всего пересказать то, что было сказано до сих пор, словами Канта:

Существуют три первоисточника (способности души), которые содержат условия возможности всякого опыта и сами не могут быть выведены из каких-либо других способностей ума, а именно:

Чувство, воображение и апперцепция. На этом основано:

– синопсис многообразия априори через ощущение;

– синтез этого многообразия посредством воображения;

– единство этого синтеза через первоначальную апперцепцию.

(Kk. I. 125.)

А теперь давайте перейдем к категориям или чистым концепциям понимания.

Объяснение понимания, как способности к концепциям, представлено нам. Теперь категории – это понятия, изначально порожденные в понимании, понятия априорные, лежащие в нашем понимании до всякого опыта, как зародыши, которые, с одной стороны, являются условиями возможности познания и опыта (как время и пространство являются условиями возможности восприятия), а с другой стороны, получают смысл и содержание только через материал, который им представляет чувственность.

Кант установил 12 чистых категорий рассудка :

Количество. Качество. Отношение. Модальность.

       единство, реальность, присущность, существование возможность, невозможность, множество, отрицание причинность и зависимость, субстанция – акциденция, цельность ограничение, взаимодействие, необходимость – случайность.

Он обосновывает свою позицию словами:

Та же функция, которая придает единство различным идеям в суждении, придает единство и простому синтезу различных идей в представлении, которое, вообще говоря, называется чистым понятием понимания.

(Kk. 110.)

Мы видели выше, что интеллект постоянно сопровождает синтез воображения с сознанием и соотносит частичные идеи, связанные с объектами, с первоначальной апперцепцией. В той мере, в какой она выполняет эту деятельность, она называется силой суждения. Она дает чистым понятиям понимания необходимое содержание из впечатлений чувственности, направляя синтез воображения и подводя то, что связано, под категории.

Отсюда будет приятно оглянуться назад, каким бы коротким ни был пройденный нами путь.

Вначале мы имеем «шквал видимостей», отдельных частичных идей, которые чувственность представляет нам с помощью своей формы, пространства. Под руководством интеллекта, который здесь называется силой суждения, в действие вступает сила воображения, чья функция заключается в соединении многообразного. Однако без определенных правил воображение будет комбинировать то, что ему представляется в данный момент: Как, принадлежащие друг другу, так и непохожие. Сила суждения имеет эти правила в категориях, и таким образом возникают сначала целые идеи, которые стоят под определенными категориями.

Здесь, однако, процесс вынесения приговора еще не закончен. Объекты, подведенные под определенные категории, если они не могут быть связаны друг с другом. Элементарная мощность Она связывает объекты друг с другом и подводит эти связи под определенные категории (отношения).

Теперь все наши впечатления, которые чувственность донесла до ума, перебраны, упорядочены, связаны и приведены в отношения; все они подведены под понятия, и уму остается сделать только один шаг: он должен приложить содержание категорий к высшей точке всей нашей познавательной способности, к апперцепции, к самосознанию.

Выше мы, как бы, прикрепили нити к нашим идеям, которые связаны с объектами, и позволили им течь прямо в самосознание. Благодаря категориям, которые были вставлены в это время, этот прямой ход нитей был прерван. Теперь они сначала объединяются в категории и приводятся в отношения