Совесть негодяев - Чингиз Абдуллаев

— Мне предложили, — просто ответила она, — яучаствовала в конкурсе на звание «мисс Россия» два года назад. Не прошла вфинал, хотя все пророчили первое место. А потом мне предложили работу в рекламномагентстве. И уже оттуда меня взяли к Багирову. Сначала просто секретарем. Унего три секретаря в фирме. А потом и личным секретарем. Нужно сказать, онвсегда вел себя безупречно. Но так получилось. В общем мы стали любовниками.

— Но для чего тогда МГУ?

— Я с детства любила историю.

— А работа? Разве обязательно было работать? Можно былосначала закончить университет.

— В первый год я не прошла по баллам. А работа… Мойпапа был известным инженером, считалось, он довольно хорошо зарабатывал. Нотолько попав сюда, я узнала, что значит хорошо зарабатывать. Знаете, какая уменя зарплата?

— Догадываюсь.

— Даже не угадаете. Пять тысяч долларов в месяц.Наличными. Без налогов. Он ошеломленно молчал.

— Впечатляет? — спросила она.

— Весьма, — честно признался он, — такие вещивпечатляют.

— Вот видите. Знаете, сколько стоит мой костюм? Вотэтот, на мне?

— Примерно знаю. Он от «Шанель». Я догадался попуговицам. Тысячу или чуть больше?

— Тысячу восемьсот. Я взяла его в Париже. Мой отец вжизни не держал таких денег в руках. Теперь вы понимаете?

— Я это знаю, — сказал он, слишком часто бываю заграницей. Несоответствие между зарплатами наших людей и приличным уровнем жизнирезко бросается в глаза. А ведь в Москве сейчас цены выше мировых.

— Откуда вы знаете цены, — чуть улыбнуласьЗоя, — или вы покупаете вещи той знакомой, о которой думали в Риге?

— Не покупаю. Той знакомой лет восемьдесят. И её,может, уже нет в живых. Она была подругой моей матери, — ответил он.

— Извините.

— Ничего, — он снова чуть привстал и посмотрел вокно. Машина по-прежнему стоит напротив дома. Она начала его раздражать.

— Вы думаете, они все-таки следят за нами? —спросила женщина.

— Не думаю, я никогда ничего не думаю. Я всегдапроверяю. Идите спать.

— Честно говоря, не очень хочется.

— Завтра мы поедем на дачу.

— Да, конечно. Простите, что я спрашиваю, а выженаты? — на этот раз её глаза были почти зелеными.

— Нет, — он смотрел ей в глаза и молчал. Минуту,другую. Потом встал и снова посмотрел в окно. Машина по-прежнему была на месте.

— Идите спать, я немного погуляю. Уже третий час ночи.

— Вы оставляете меня одну? — удивилась она.

— Мне нужно проверить вон ту машину, — показал вокно Дронго, — иначе я не смогу спокойно здесь сидеть.

— А вы не будете спать?

— Не буду. Я привык не спать. Потом отосплюсь за всеэти дни. Она поднялась. — Там широкая постель, — спокойно сказалаженщина, — и я вас не съем. Я все равно буду спать в одежде. Прямо в этомкостюме. Слева у стенки. Я люблю спать у стенки. А вы можете лечь справа.Обещаю вас не трогать.

— Договорились, — спокойно кивнул он, —вернусь и обязательно лягу. А теперь идите спать.

Он повернулся и вышел из кухни. Через секунду хлопнулавходная дверь и послышался скрежет замка. Он запер её в этой квартире. Онасобрала всю посуду, даже перемыла её, сделав это впервые за последние полторагода, убрала стаканы и, пройдя в комнату, легла на кровать. С левой стороны устенки.

Он спустился по лестнице вниз, выглянул из подъезда. Дождьдавно кончился, было удивительно прохладно и свежо. Он внимательно пригляделся.Машина по-прежнему на месте. В ней сидело двое людей. Один в шляпе, другой вкепке. Кажется, они разговаривали друг с другом.

Дронго не стал выходить из подъезда на освещенную площадку,иначе они бы его сразу увидели. Он поднялся обратно по лестнице. Осторожнооткрыл дверь. Зоя спала, прижавшись к стенке и сложив ладони под голову.Улыбнувшись, он накрыл её одеялом. В этот момент он действительно чувствовалсебя почти её отцом. «Странно, — подумал он, — раньше красиваяженщина вызывала у меня совсем другие ассоциации».

Он пошел на кухню, снова поставил чайник, тяжело опустилсяна стул. До утра еще было время. За четыре часа до того, как утренние лучисолнца коснулись края его кухонного стола, он выпил почти весь чайник и подутро задремал. А затем вдруг неожиданно проснулся. Привыкший все анализироватьмозг неожиданно выдал тревожную информацию. Он попытался вспомнить сцену ваэропорту. Их побег из депутатской, их стремительный бег по лестницам, их отрывот преследователей, его драку… Он вскочил на ноги и быстро побежал к входнойдвери.

Спустившись по лестнице, он снова выглянул из подъезда.Машина стояла там же. Кажется, сидевшие в ней люди дремали. Он достал свойпистолет, взятый у Акрама, осторожно подошел ближе, еще ближе. Обошел машину,встал около водителя и неожиданно сказал:

— Просыпайтесь, господа. Уже утро.

— Кому ты звонил? — спросил Пахомов. — Опятьваши секреты?

— Какие секреты, — махнул рукой Комаров, —теперь уже не до секретов. Люди погибли, наши товарищи. Теперь нужно думать,как найти этих мерзавцев.

— Кому ты звонил?

— Проверенным людям, — твердо сказалКомаров, — скоро ты все узнаешь. Подождем немного.

Пахомов пожал плечами и, пройдя к своему столу, сел вкресло.

— Антон, — сказал он молодому следователю, —я хочу простить твою подлость, но пока не могу. Тебе нужно заменить выбывшегоЖеню Чижова. Надеюсь, временно. Поезжай на место происшествия и все сам выясни.Лично. Ты меня понял?

— Понял, Павел Алексеевич, — вскочилСерминов, — все сделаю.

Он выбежал из кабинета.

— Долго нам ждать? — поморщившись, спросилПахомов. — Не люблю я ваше ведомство.

— Это не только наше ведомство, — кажется, Комаровдаже чуть улыбнулся.

— Ты можешь объяснить конкретнее? — потребовалПахомов.

— Сейчас объясню, — вздохнул Комаров. —Слышал что-нибудь о группе «Феникс»?

— Разные небылицы. Говорят, что в нее входят бывшиесотрудники КГБ, МВД, ГРУ и прокуратуры. Но мне кажется, все это глупые слухи.Никто и никогда не встречал людей из «Феникса».

— Сегодня ты с ними встретишься, — сказал вдругКомаров.

— Ты тоже? — начала понимать Пахомов.

— Да.

— Давно?

— С тех пор, как вернулся из Прибалтики. Я ведьдостаточно долго без работы сидел. Они ко мне и приглядывались. А когда всевыяснили, рекомендовали меня снова на службу в ФСБ. Но об этом пока знаем лишьты и я. Больше никто не должен знать. В группу «Феникс» принимают толькоединогласно. И после рекомендации двух сотрудников «Феникса». Одна, считай, утебя есть. Вторую даст наш общий знакомый майор Соболев.