Кредо негодяев - Чингиз Абдуллаев

Оглянувшись в последний раз, он вошел в дом. Он заранеепредупредил о своем визите, и у дверей его встретили двое хмурых парней.Обыскивали они его тщательно, словно заранее подозревая, что он может утаить отних оружие. Конечно, оружия с собой он не взял. Рябой был чрезвычайно осторожени не в меру предусмотрителен, ему могло не понравиться внезапное появлениестарого знакомого с пистолетом в кармане. Ничего не найдя, ребята расступились,и он медленно поднялся на второй этаж. Спешить было нельзя. Здесь не любилисуетливых людей.

* * *

На втором этаже его ждала еще одна проверка. Он знал этоготипа. Они работали вместе еще в России, когда убирали одного настырногобизнесмена из Греции, так толком и не понявшего, почему в этой стране всемнужно платить. Но это было даже хуже, так как проверяющий не любил оставлятьсвидетелей своего мастерства, а он, в свою очередь, не любил таких мерзавцев,готовых без всякого сожаления убирать старых знакомых. Проверяющего звалиМатросом за огромный якорь, когда-то вытатуированный на его груди. На флотеМатрос никогда не служил, но любил носить тельняшку и уже вышедшие из модыбрюки клеш. И всегда отличался какой-то особой, изощренной жестокостью.Пришедшего в этот день посетителя он знал давно, почти десять лет. Но это не помешалоему вновь проверить прибывшего, аккуратно ощупывая гостя кончиками своихгрубых, коротких пальцев. Лишь убедившись, что посетитель не имеет с собойничего лишнего, он криво улыбнулся и только тогда сказал:

— Давно тебя не видели, Цапля.

— Люблю гулять. — Он всегда не терпел Матроса и никогдаэтого особенно не скрывал.

— В этот раз что-то долго гулял. — Матрос тоже не испытывалособой симпатии к гостю.

— Это когда как получается. Рябой у себя?

— Он тебя ждет, проходи.

В комнате, куда он вошел, стоял полумрак. Рябой не любиляркого света. Об этом было известно всем его посетителям. Обгоревший когда-то влагере под Новосибирском во время грандиозной разборки, устроенной паханамизоны, он с тех пор не терпел взглядов, обращенных на него, и яркого солнечногосвета, предпочитая полутемные помещения, где он чувствовал себя комфортнее испокойнее. Правда, не так много людей осмелились бы смотреть на него в упор,зная, что он этого не выносит. Перебравшись в Америку два года назад, онпо-прежнему оставался некоронованным королем мафии, одним из тех авторитетов, ккоторым прислушивались по обе стороны океана.

Комната, в которую вошел гость, выходила окнами в небольшойсад, расположенный во внутреннем дворике дома, окруженного высокими стенами,словно предназначенными для того, чтобы выдержать длительную осаду. Рябойприобрел этот дом совсем недавно, решив перебраться из шумного Бруклина, где онобитал первое время после приезда, в более спокойный Хартфорд, на окраинекоторого он и приобрел свое новое жилище.

Вошедший гость даже чуть прищурился после яркого солнечногодня, царившего за стенами этого дома, глаза с трудом выносили неприятныйполумрак довольно большой гостиной.

— Как добрался? — услышал гость насмешливый голос хозяинадома и только тогда заметил сидевшего справа от дверей в глубине комнаты самогоРябого. Несмотря на свои шестьдесят лет, хозяин дома сохранял удивительномолодой, сильный голос, словно все прожитые годы он провел на курортахМайами-Бич, а не в колониях усиленного режима.

— Нормально, — гость знал, что в этом доме нельзя бытьособенно откровенным. Сама атмосфера не располагала к болтливости.

— Что-то долго ты добирался до наших мест, — насмешливыйголос хозяина неприятно бил по нервам, — неужели найти не мог или не хотел?

— Пришлось выбираться из России через Беларусь, Польшу иЧехию. А потом еще на немецко-чешской границе довольно долго сидел, визы ждал.У них какое-то соглашение вступило в силу, и немцы усилили проверку награницах. А потом уже из Германии прилетел к вам сюда.

— А в Германии где жил?

Гость, по-прежнему стоя, отвечал на вопросы. Разрешениесесть он пока не получал.

— В Кёльне жил в отеле «Людвиг», — быстро ответил гость, онзнал, что такого рода проверки обязательно будут, — а в Гамбурге в гостинице«Святого Рафаэля», прямо в центре города.

— Там, кажется, собираются педерасты? — спросил Рябой,насмешливо давая понять гостю, что знает о его путешествиях довольно подробно.

— Может быть, — угрюмо ответил гость, — они меня как-то малоинтересовали.

— Эх, Цапля, умный ты парень, я всегда это говорил. Толькочересчур умный. Ну как я могу тебе доверять, если ты неизвестно где шлялся двамесяца. Насчет Германии, положим, ты говоришь правду. Там наши ребята тебясразу засекли, а вот что ты делал в Минске, Варшаве и Праге, я не знаю. Может,ты с моими конкурентами вместе лясы точил, может, сговаривался с ними, а может,даже решил гонорар за новую работу взять, на этот раз очень большой гонорар, иразом покончить со всеми проблемами. Может быть такое?

— Зачем много говорить, Рябой? Ты меня давно знаешь. Явсегда только на тебя работал. Если не хочешь принимать, так и скажи, я уйду.Ты ведь знаешь, что со мной твои конкуренты сделают, если поймают. Много кровиза мной, Рябой, и всякого другого тоже много. Поэтому идти мне некуда. Или тыменя примешь, или я ухожу. Не веришь мне — проверь в деле, как обычно. Тогда ирешай.

— Красиво говоришь, Цапля, ты всегда умел хорошо говорить.Только слушок тут один ходит, насчет русского одного. Говорят, приехал в Прагуи проиграл двести тысяч долларов в казино. Не знаешь, кто из наших могоказаться там?

— Не знаю, — он впервые пожалел, что переступил порог этогодома. Но теперь нужно было все отрицать, иначе он просто не уйдет отсюда живым.Служащие в казино не смогут его опознать. Он всегда ходил в такие места,неузнаваемо гримируясь. Цапля был профессиональным убийцей, и от уменияизменять свою внешность часто зависело выполнение заказов клиентов и в конечномитоге — собственная жизнь.

— А в Варшаве кто документы тебе готовил? Не припомнишь?

— Кшиштоф. Мне пришлось его попросить.

— А не побоялся? Он ведь на польскую полицию одновременноработает. Мог вполне сдать тебя полякам. Не побоялся?

— У меня выхода другого не было, Рябой. И никаких документовс собой тоже не было. Пришлось рискнуть.

— Рисковый ты парень, Цапля. Связного моего, которого к тебепослал в Россию, взяли. Слышал?

— Слышал. Там накладка получилась, нас какой-то старикподслушал. Не повезло ему, прямо на вокзале взяли. С деньгами.