Записки Ивана Степановича Жиркевича. 1789-1848 - Иван Жиркевич

– С вами, ваше превосходительство, я уже очень знаком, и для меня приятно было бы, если и вы меня так же хорошо узнали, как я уже вас знаю! Благодарю вас, что вы доставили мне случай лично познакомиться с собой, и скажу, что я был одним из тех, которые вас рекомендовали государю для настоящего звания. Вы оное достойно получили! – Затем, взяв меня за руку, отвел меня в сторону, к окну, и продолжал: – Мне нечего говорить вам, что работы будет много и какие теперь обстоятельства по Симбирской губернии. Я вас прошу о двух вещах: там теперь находятся моих два штаб-офицера, которых прошу принять под свое покровительство и еще – чтобы вы обо всем экстренном и о различных недоразумениях, могущих случиться, были бы в прямых сношениях со мной. Письмо ваше будет доказательством ко мне доверия, а я могу и даже желаю быть вам полезным…

На другой день вечером, в 8 часов, я поехал к Дашкову и без минуты ожидания был допущен в нему. Пройдя комнат восемь, меня ввели к нему в кабинет, где я нашел его лежащим на диване с книгой в руках, одетым в серый фризовый сюртук.[438]Привстав, подал мне руку и, усадя возле себя, сказал:

– Дмитрий Николаевич, мой искренний друг, мне особенно рекомендовал вас. Душевно желаю познакомиться с вами. Я сам симбирский дворянин, а потому ваш покорный слуга и прошу вашего покровительства!..

После обыкновенных возражений на подобные приветствия он коснулся в расспросах моей прежней службы. Хвалил моих предшественников Жмакина и Загряжского; о последнем жалел очень и под конец прибавил:

– У меня в Симбирске есть два имения в разных уездах, и особенно ими никто не управляет. Я иногда бываю сам там, наездом. Но поверхностно заведует ими старший управляющий имением княгини Вяземской, последняя станция пред Симбирском. Я напишу к нему, чтобы в проезд ваш он явился к вам. Взгляните добрым оком на старика. Он человек добрый, но немного крутенек с крестьянами, и они иногда на него даже жалуются, а потому я особенно его поручаю вашей милости!

Я отвечал, что, конечно, готов все сделать для него угодное, но чтобы это было только вполне согласно с законом и справедливостью. Дашков сказал:

– Более и не требую. Знаю, что, видя во мне помещика, вы тоже будете видеть и министра.

– Юстиции! – прервал я, – и в этом отношении ваше, высокопревосходительство, я уверен, отдадите должное мне одобрение!..

На этом мы расстались весьма приветливо. На другой день Жмакин сказывал мне, что Дашков, увидевшись с ним, сказал:

– Ну, Блудов дал теперь в Симбирск настоящего губернатора!

Ужасно не понравилось мне одно обстоятельство во время посещения Дашкова: это то, что, когда я вышел от него, камердинер, провожая меня до лестницы, отворив двери, ровно шесть раз сказал:

– Поздравляю ваше превосходительство с монаршей милостью! – Я благодарил судьбу, что захватил с собой деньги: ему дал 25 рублей, а швейцару за такое же приветствие – 5 рублей.

От Дашкова поехал я прямо к князю Меншикову, который на сей раз принял меня не по-прежнему, но – как служащего чиновника – холодно и гордо, обратясь ко мне с указаниями на корабельные леса в губернии.

В пятницу утром, в мундире, был я у Перовского, прося его представить меня князю Волконскому, а вместе с тем снабдить меня нужными наставлениями относительно удельных крестьян. Перовский объявил, что у князя умерла накануне внучка, по каковому случаю он даже и его не принимает к себе, а взялся доложить только о моем намерении представиться. Насчет удельных крестьян просил принять под особое покровительство их дела и в особенности тамошнего управляющего удельной конторы, коллежского советника Бестужева, рекомендуя его как отличного и усердного чиновника, благородно мыслящего человека, которого он вполне знает и на которого совершенно полагается.

– Он явится к вам по моему приказанию, – сказал Перовский, – и будет просить ваших наставлений и руководства, в которых прошу вас и я лично ему не отказывать, а также дозвольте мне иногда самому прямо и откровенно относиться к вам!

Когда я явился к министру двора, то он, князь Волконский, усадил на диван с собой и продержал меня ровно час, разговаривая о прежней моей службе, и разными подробностями, относящимися до нее, показал, что меня знает. Между прочим выразился, что очень рад, что судьба ставит нас в близкие сношения! (?). Но сколько ни порывался я спросить его приказаний или наставлений, относящихся к делу, т. е. до удельных крестьян, – не мог добиться ни одного слова! Наконец встал, пожал мне руку и, поцеловав меня, пожелал счастливого пути. Тем и кончилась моя аудиенция!

Из Петербурга выехал я 17 марта.

Вышеизложенные подробности укажут впоследствии характеры лиц, с коими я встретился на поприще сей важной службы моей, и что значат ложные слова случайных людей.

Въезд губернатора в Симбирскую губернию. – Симбирск. – Выезд на ревизию в губернию. – Крестьянский бунт на меже. – Майор Э. И. Стогов. – Жандармы и отношения к ним губернатора. – «Секретная инструкция». – Граф Строганов. – Бенардаки. – Основание его богатства. – Бурлаки и вопрос о паспортах.

В Симбирскую губернию я въехал 29 марта. Вода ливнем стекала с гор, земля во многих местах обнажилась, а по дороге черноземная грязь так затягивала полозья, что я на первой станции Симбирской губернии, несмотря, что в экипаж мой впрягли восемь лошадей, принужден был его оставить, приказав его поставить опять на летний ход, а сам, пересев в розвальни[439]со слугой, в одном теплом сюртуке и вицмундире потащился далее, а через две станции прибыл в первый город Симбирской губернии – Ардатов.

Тут и слуха не было еще о смене прежнего губернатора и о моем назначении. Остановясь на постоялом дворе, я послал просить к себе городничего, который, явясь ко мне, самым подозрительным образом на меня поглядывал, и казалось, что он подозревал во мне самозванца! Как скоро это недоразумение объяснилось, он тотчас предложил мне для отдыха перебраться на его квартиру, – ибо действительно та, которую мне предоставила судьба на первых порах в моей губернии, была очень неудобна, а в особенности грязна, – на что я с благодарностью изъявил свое согласие, тем более что кроме отдыха я хотел пробыть в этом городе один день для осмотра казенных заведений, а более всего расспросить кое-что касательно начатого уже обращения казенных крестьян в удел. Попросив городничего, прежде чем ехать к нему на квартиру, свезти меня в городскую больницу и тюрьму, мы вышли на крыльцо, и, когда подъехал его экипаж, я подумал, что он надо мной смеется или должен быть весьма странный в своем образе жизни: я увидеть в первый раз тарантас[440]– экипаж, о котором и понятия не имел!..