Битвы божьих коровок - Виктория Платова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Настя поняла это, когда осталась наконец одна, в квартиребрата.
Кирилл № 2 довез ее до дома, и этот — второй — рейс былразительно похож на первый. Полное, абсолютное молчание. Непроницаемая тишинабольшой машины. Даже магнитолы в ней не было, что совсем уж странно.
— У вас нет музыки в машине. — Настя решиласьнарушить молчание первой. В конце концов, нужно как-то выразить своюблагодарность совершенно незнакомому человеку со знакомым именем Кирилл.
— Вас это смущает?
— Нет, но…
— Я просто устаю от звуков. Предпочитаю тишину. Раз тыпредпочитаешь тишину, то и говорить больше не о чем. Но… неужели ты согласилсяподвезти меня только из чувства сострадания?
— Вы вернули свои деньги? — И зачем только онаснова заговорила?
— Какие деньги? — удивился Кирилл № 2.
— За светильник…
— А-а… — Он нервно откинулся на сиденье.
И только теперь Настя поняла, почему начала этот разговор.Это был самый невинный повод для расспросов о Мицуко. Может быть, Быков соврал?И девушка жива-здорова? Соврал-соврал, теперь Настя даже не сомневалась в этом…С художниками часто такое бывает, она сама читала романтические книжки в раннейюности. Уже написанное, сделанное, созданное перестает для них существовать. Тоесть в каком-то смысле умирает. А этот… этот светловолосый парень, так похожийна Настю, — совсем не похож на художника. То есть он вполне адекватенреальности. И он должен сейчас сказать ей то, в чем она сама убеждена.
Мицуко жива.
Иначе это противоречит здравому смыслу. И фотографиям,которые лежат сейчас у нее в ящике. Человек, который предчувствует смертьдругих, и все о ней знает, и ходит смотреть на нее, как на оперу“Травиата”, — разве он может не почувствовать приближение своейсобственной кончины?..
— Жаль, что он разбился.
— Жаль, — односложно ответил Кирилл № 2.
— Очень красивая модель… Дмитрий говорил мне, что емупозировала реальная девушка.
— Дмитрию всегда позируют реальные девушки. — Ниодин мускул не дрогнул на лице Кирилла № 2. — Это его кредо.
— А вы ее знали? — Ну вот, она наконец-торешилась.
— Кого?
— Девушку.
— Я заплатил две тысячи за лампу. Девушки обычно стоятгораздо дешевле.
— А вам никогда не хотелось… познакомиться соригиналом?
— Если бы мне захотелось познакомиться с оригиналом, ябы познакомился. Но хорошая лампа для меня сейчас важнее.
— Именно такая?
— Именно такая. Декоративная. Она стояла бы в нише ирадовала глаз.
— Вы так переживали. Мне показалось, что это не толькоиз-за разбитой лампы.
— Вам показалось, — отрезал Кирилл.
— Вы так расстроились…
— Расстроился? — Кирилл даже ударил рукой порулю. — Я не расстроился. Я был взбешен. Я привык получать то, что хочу. Иза что заплатил.
— Но теперь ярость прошла?
— Теперь прошла.
— Дмитрий сказал мне, что этой девушки уже нет в живых.
— Очень жаль. — Он даже не отвлекся отдороги. — Светильника тоже нет в живых, и второй такой лампы я не получу…Наш общий друг ненавидит делать копии.
Насте захотелось выйти из машины, и железобетонный водительджипа это уловил. Он даже слегка сбросил скорость.
— Послушайте, Настя. Вы что, хотите, чтобы я сострадалчеловеку, о котором даже никогда не слышал? Это просто глупо. И нечестно. Еслиона ваша приятельница, тогда конечно… Вы ее знали?
— Я как-то виделась с ней. У нее довольно оригинальноеимя — Мицуко.
— Ничего оригинального. Это все равно что француженкузвали бы Таня. Или американку — Наташа. Во Франции это было бы оригинально. Илив Америке. Вопрос географии, только и всего. Так она ваша приятельница?
— Она была подругой моего брата.
— Тогда извините. Но сказать, что сочувствую, я немогу. Кстати, как называются ваши духи?
— “Наэма”.
— Вам идет этот запах. Кажется, мы приехали.
Джип затормозил у парадной Кирюшиного дома. Интересно, чтоон сейчас будет делать? Попросит телефон? Попросит пригласить на чашку кофе?Иначе зачем было убивать на нее полтора часа и без толку гонять машину погороду?
— Мы приехали, — снова напомнил Кирилл № 2.
Это прозвучало как: “Выметайтесь, мадам, пора и честь знать.И скажите спасибо, что денег за проезд не беру”.
— Да. Спасибо, Кирилл.
— До свиданья.
— Всего хорошего.
Настя вышла из машины и, не удержавшись, хлопнула дверью.Черт возьми, универсальная формула ее внешности, выведенная Мариной:“загорелая, обветренная, зубы как у ротвейлера”, оказывается, действует не на всех.Оказывается, Настя уже успела позабыть, что ее законное место — при законномсорокасемилетнем, без всяких изысков, муже Зазе. И при вымени козы Сосико… Аэтот Кирилл странный тип. Никогда никому не сочувствует и вот так, за здоровоживешь угробил на нее полтора часа своего драгоценного времени. Получается —только из сочувствия к ее больной ноге.
Никакой логики!
А вывода — только два. Он либо прикидывается хорошим, либоприкидывается плохим.
Либо остается таким, какой он есть на самом деле. Хороший — плохой,плохой — хороший. Диалектика, дэда, как сказал бы Илико…
Новоявленный Кирилл, которого она поначалу приняла сдуру засвоего брата-близнеца, не раскошелился даже на банальное: “Было приятно с вамипознакомиться”.
Уже зайдя в лифт, Настя принялась смеяться. А она еще думалавсю дорогу о своем нелепом загаре и о том, как бы он ее нелепый загар оценил.Идиотка!..
Впрочем, она тотчас же забыла о таинственном Кирилле. Стоилоей только закрыть дверь, устроиться на полу в комнате и раскрыть коробку.
Все было на своих местах: два блокнота, карта Питера,расписание электричек, пустой пакет из-под пленки с надписью “Привет изсолнечного Крыма”. Две гелевые ручки и карандаш, коробка скрепок, два смятыхталончика на прием к врачу, связка ключей, тоненькая, почти самиздатовскаяброшюрка “Дьявол наше имя — дьявол мы сами”.
Недоставало только “барбарисок” (их наверняка сожрал Арик).Зато прибавились фотографии.
Фотографии.
Для того чтобы рассмотреть их — уже в полном одиночестве, —ей нужно хорошенько подготовиться. Как необходимо готовиться к тому, чтобывырвать зубы у гадюки.
А пока она начнет с чего-нибудь невинного. С брошюрки“Дьявол наше имя — дьявол мы сами”, например.