Диалектика капитала. К марксовой критике политической экономии. Процесс производства капитала. Том 1. Книга 2 - Николай Васильевич Сычев

стоимостью в 1500 ф. ст. были прежде капиталом, который увеличивал свою стоимость посредством труда 50 уволенных обойщиков. Поскольку этот капитал утрачивает свое применение, то эти 50 рабочих увольняются. Но его владелец не может успокоиться до тех пор, пока он не найдет нового применения своего капитала, при котором 50 рабочих снова получат возможность производительно потреблять его. Иными словами. «рано или поздно капитал и рабочие снова должны соединиться и тогда компенсация налицо. Следовательно, страдания рабочих, вытесняемых машинами, столь же преходящи, как и богатства этого мира»[530].

Разоблачая апологетическую сущность подобного воззрения, К. Маркс отмечал, что в действительности жизненные средства в сумме 1500 ф. ст. никогда не противостояли уволенным рабочим как капитал. Ибо как капитал противостояли им 1500 ф. ст., превращенные теперь в машины. Но при ближайшем рассмотрении обнаруживается, что эти 1500 ф. ст. представляли только ту часть произведенного продукта – обоев, ежегодно производившихся 50 уволенными рабочими, которую они получали от своего предпринимателя как заработную плату, причем не в натуральной форме, а в денежной. На эти обои, превращенные после их реализации на рынке в 1500 ф. ст., которые рабочие получали в виде заработной платы, они покупали жизненные средства на ту же самую сумму. Поэтому последние существовали для них не как капитал, а как товары и в силу этого сами они выступали по отношению к данным товарам не как наемные рабочие, а как покупатели. То обстоятельство, что машины «освободили» этих рабочих от покупательных средств, означает лишь превращение их из покупателей в непокупателей. Отсюда существенное уменьшение спроса на потребляемые ими товары[531].

«Таким образом, вместо того, чтобы доказать, что машина, освобождая рабочих от жизненных средств, в то же время превращает последние в капитал, применяющий этих рабочих, господин апологет с помощью своего испытанного закона спроса и предложения доказывает, наоборот, что машина не только в той отрасли производства, в которой она введена, но и в тех отраслях производства, в которых она не введена, выбрасывает рабочих на мостовую.»[532]

Подвергая резкой критике апологетические увертки буржуазных экономистов, К. Маркс подчеркивал, что здесь речь идет не о машине как таковой, а прежде всего об условиях и о последствиях ее капиталистического применения. Ибо «не подлежит никакому сомнению, что машины сами по себе не ответственны за то, что они «освобождают» рабочих от жизненных средств. Они удешевляют и увеличивают продукт в той отрасли, которой они овладевают, и сначала оставляют без изменения массу жизненных средств, произведенную в других отраслях промышленности. Следовательно, после введения машин, как и до него, в распоряжении общества находилось все такое же или большее количество жизненных средств для высвобождения рабочих, если оставить в стороне огромную часть годового продукта, которая расточается неработающими. И в этом – pointe (зацепка) экономической апологетики! Противоречий и антагонизмов, которые неотделимы от капиталистического применения машин, не существует, потому что они происходят не от самих машин, а от их капиталистического применения! А так как машина сама по себе сокращает рабочее время, между тем как ее капиталистическое применение удлиняет рабочий день; так как сама по себе она облегчает труд, капиталистическое же ее применение повышает его интенсивность; так как сама по себе она знаменует победу человека над силами природы, капиталистическое же применение порабощает человека силами природы; так как сама по себе она увеличивает богатство производителя, в капиталистическом же применении превращает его в паупера и т. д., то буржуазный экономист просто заявляет, что рассмотрение машины самой по себе как нельзя убедительнее доказывает, что все эти очевидные противоречия суть просто внешняя видимость банальной действительности, сами же по себе, а потому и в теории они вовсе не существуют. Таким образом, он избавляет себя от всякого дальнейшего ломания головы и кроме того приписывает своему противнику такую глупость, будто он борется не против капиталистического применения машины, а против самой машины»[533].

Нужно при этом иметь в виду, что хотя машины неизбежно вытесняют рабочих из тех отраслей промышленности, в которых они введены, однако они не могут вызвать увеличение занятости в других ее отраслях. Но само по себе это действие не имеет ничего общего с так называемой теорией компенсации, имеющую ярко выраженную апологетическую направленность. Ведь поскольку всякий машинный продукт (например, один аршин машинной ткани) дешевле, чем вытесненный им аналогичный продукт ремесленного (мануфактурного) труда, то отсюда вытекает «следующий абсолютный закон: если общее количество товаров, произведенных машинным способом, остается равным общему количеству замещенных ими товаров, производившихся ремесленным или мануфактурным способом, то общая сумма прилагаемого труда уменьшается. То увеличение труда, которое обусловливается производством самих средств труда, – машин, угля и т. д., – должно быть меньше того труда, который сберегается применением машин. Иначе машинный продукт был бы не дешевле или даже дороже ручного продукта. Однако общая масса товаров, производимых при помощи машин сократившимся количеством рабочих, не только не остается без изменения, но, напротив, вырастает до размеров, далеко превышающих общую массу вытесненных ремесленных товаров»[534].

Именно поэтому с расширением машинного производства в одной отрасли промышленности неизбежно увеличивается производство прежде всего и в тех других ее отраслях, которые доставляют первой необходимые средства производства. Но насколько благодаря этому возрастает масса занятых рабочих, то это зависит при данной продолжительности рабочего дня и интенсивности труда от строения употребляемых в данном производстве капиталов, т. е. от отношения между их постоянными и переменными составными частями. В свою очередь, это отношение может значительно изменяться в зависимости от того, в какой мере машины уже овладели или еще только овладевают данной отраслью промышленности[535].

Кроме того, «если машина овладевает предварительными или промежуточными ступенями, через которые должен пройти предмет труда, пока он не примет своей окончательной формы, то вместе с материалом труда увеличивается и спрос на труд в тех отраслях производства, которые ведутся еще ремесленным или мануфактурным способом и в которые поступает машинный фабрикат»[536].

Ближайший и вместе с тем важнейший результат введения машин и их капиталистического применения заключается в том, что они увеличивают прибавочную стоимость, а стало быть, массу производимых продуктов, в которых воплощается последняя; «следовательно, – в том, что вместе с той субстанцией, которую потребляет класс капиталистов и его окружение, они увеличивают и самые эти общественные слои. Возрастание богатства последних и постоянное относительное уменьшение числа рабочих, требуемых для производства необходимых жизненных средств, порождают вместе с новыми потребностями в роскоши и новые средства их удовлетворения. Все большая часть общественного продукта превращается в прибавочный продукт и все большая часть прибавочного продукта