Слезы русалки - Надежда Виданова

кресле, а Юля провела в ванной комнате добрых полтора часа. Потом они с сожалением в голосе пожелали друг другу приятных снов, зная, что едва ли им удастся уснуть на таком опасном близко-далёком расстоянии друг от друга. Вадим никогда прежде не чувствовал такого сильного желания близости с девушкой. С Юлей все было совсем по-другому, не так как с другими.

Затем Юля боязливо окликнула его, попросив сходить на кухню и принести стакан воды. Вадим натянул штаны и поспешил исполнять приказания своей спящей красавицы.

Он смеялся над тем, как дрожат его руки, из-за этого он расплескал воду на пол. Сердце стучало, будто он пробежал марафон. В спальне над Юлиной кроватью горел ночник.

Вадим неуклюже опустился перед ней на колено и подал кружку с водой, снова вылив часть воды на белую простынь. Юля захихикала и приняла кружку. Ее руки тоже дрожали.

Она отпила маленький глоточек и задвинула кружку вдаль. Ее вовсе не мучалась жажда, она просто хотела, чтоб он подошёл к ней.

Осознание этого пьянило Вадима, он был не в силах встать и уйти обратно в своё кресло. Он разглядывал ее, хотя лицо и заливала краска румянца. Юлины чистые, недавно высушенные феном, волнистые волосы приятно пахли чем-то фруктовым и свежим, Вадиму захотелось зарыться в них лицом. А эта сорочка нежно-голубого цвета… Полупрозрачные кружева скорее подчеркивали и выделяли очертания девичьей груди, нежели скрывали ее. Юля надела эту сорочку для него, ей хотелось быть для него красивой, соблазнительной, желанной.

Она выглядела такой невинной в своём искреннем бесстыдстве, когда откинулась назад и легла на подушки. Вадим склонился над девушкой и аккуратно поцеловал прямо в открытые ожидающие его губы. Он не заметил, как Юлины руки нежно, но настойчиво обвили его шею, как грудью ощутил ткань кружевной ночнушки, как сам же стал спускать эту ночнушку вниз. На электронных часах горело 01:24.

Это и был тот переломный момент, когда Вадим понял, что не просто увлечён, а влюблён. Самая красивая девочка школы стала не просто трофеем, она стала хозяйкой его ветреного сердца. Обвившая их нить затянулась в петлю.

Эту ночь они провели в объятьях друг друга. И это не казалось скверным, неправильным, греховным. Они любили, а любовь покрывает все.

Вадим проснулся, чувствуя приятную непривычную тяжесть. Юля сладко спала у него на груди.

Ободрённый воспоминаниями Вадим нажал кнопку вызова, тем самым, перейдя Рубикон.

Три протяжных гудка были невыносимы. Вадим хотел, чтобы они прекратились, но в то же время боялся услышать голос Юли.

– Алло, – ее голос был испуганным. – Алло, говорите же. Что-то случилось?

Она не верит, что он мог позвонить сам. Она думает, что он разбился насмерть, и ей звонит полиция, чтоб сообщить об этой трагедии, потому что Вадим забыл переименовать ее контакт в телефоне, и она до сих пор записана там как жена.

– Юль, это я, Вадим, – сказал он.

Ответом ему послужило молчание.

– Я хотел узнать, как твои дела, – продолжал Вадим.

Вопрос был излишним, ибо он знал, какой последует ответ. Вадим угадал – ответом снова стало молчание.

– Ещё я хотел извиниться, – вздохнул он. Слова давались с большим трудом.

– Извиниться? – Вадим услышал, как Юля будто бы задохнулась от возмущения. – О, Господи! Ты хотел извиниться? Ты хотел… Господи!

Очевидно, Юля хотела сказать ещё многое, но слова так и остались непроизнесенными. Она была способна только на повторения его фраз и бесконечного упоминания имени Господа всуе.

– Хотелось бы наладить наши отношения, мы же все-таки не чужие люди, – Вадим сам с горечью осознал, как убого звучат его слова.

– Вадим, ты пьян? – Вадим так и не смог разобрать плачет она, смеётся или во власти гнева.

– Я трезв, – ответил он.

– Не звони мне больше, пожалуйста.

– Ты ненавидишь меня?

– Ещё хуже! Подлец! Я была бы счастлива услышать сейчас, что ты сдох где-нибудь в московской канаве. Я не ненавижу тебя. Люди не придумали ещё такого слова, чтобы я смогла описать, что я чувствую к тебе, и как я тебя презираю. Никогда больше не звони мне. И никогда – слышишь меня? – никогда не вздумай за мной приезжать. Клянусь, что я выстрелю в тебя из отцовского ружья.

– Юля, я.…, – разговор прервался.

В целом Вадим поймал себя на мысли, что доволен этим разговором. Он слишком хорошо знал Юлю и женщин в принципе, чтобы не услышать в ее отчаянном «никогда не вздумай за мной приезжать» заветный призыв "я жду тебя, и какой бы ты ни был подлец, приезжай же скорее". Нужно поехать и встретиться с ней, сказать то же самое лично.

Теперь он решил позвонить Саше. Брат не брал трубку.

Вадим звонил, звонил и звонил, не подозревая, что Саша готовится к встрече с Виктором и Лидией среди ночной водной глади.

Наконец Вадим понял, что так больше нельзя и решил написать сообщение.

«Саша, привет.»

Что ж, начало положено. Теперь нужно все выложить как на духу.

«Я весь день звоню тебе, ты не берёшь трубку. Не знаю, не слышал ты или не отвечал намеренно. Знаю только, что виноват перед тобой. Я жалею о сказанных словах, что не желаю тебя знать, и что ты мне более не брат. Это неправда. Мы братья, и это навек, от этого невозможно отречься. Ты, я и Павел навсегда связаны братской нитью. Мы не имеем права ее разрывать. Ты мой брат, ничего не должно вставать, между нами.»

Вадим подумал стоит ли упоминать Лидию. Затем решил, что никогда упоминание ее имени не приносило ничего хорошего. Не по-мужски сваливать ответственность на женщину. Хоть и до боли хочется найти кого-то крайнего.

Веру и Сашину дочку Вадим тоже упоминать не стал по той же причине. Отец Андрей написал Вадиму, что Сашину девочку окрестили Лидией. Читая это, Вадим подавился консервированным тунцом. И как Вера допустила? Скверный суеверный страх не позволил Вадиму поздравить Сашу или Веру с рождением ребёнка.

«Не думай, что я тебя осуждаю. Я переживаю за тебя. Мне кажется, что ты несчастен и тебе нужна помощь психиатра или психолога.»

Нет, так писать нельзя. Сашу это сразу отпугнёт. Вадим зачеркнул слова «психиатра» и «психолога» и написал «моя помощь». Он в самом деле в состоянии помочь брату сам.

Затем Вадим немного