Цветок в пыли. Месть и закон - Владимир Яцкевич

Бабушка Басанти погибла совсем молодой женщиной во время резни, учиненной мусульманами, которые в те времена представляли большинство жителей Рамгара. Конфликт зрел давно, а повод было нетрудно найти. Совершавшим пятничный намаз мужчинам из мусульманской общины не понравилось сопровождавшееся музыкой и песнями шествие индуистов в храм. Веселые звуки ритуальных песнопений были расценены как провокация, рассчитанная на то, чтобы не дать правоверным магометанам сосредоточиться и донести свои мольбы Аллаху.

Возмущенные парни с оружием в руках принялись мстить своим соседям за испорченную молитву, полагая, что их Бог будет доволен пролитой кровью. Десятки жизней оборвались в тот день и десятки в другой — страшный день расплаты, когда подоспевшие войска правительства прошлись огнем и мечом по мусульманским домам. Смерть, кровь, слезы — вот подношения, принесенные рамгарцами своим непохожим друг на друга богам. Но, видно, боги не хотели от людей таких даров, потому что не дали им взамен своей милости.

В это страшное время отец Басанти лишился матери — а ведь ему было только десять лет.

Бабушка погибла, а дед, раненный в голову, ослеп навсегда. Их маленький сын остался навеки не только без матери, но и без братьев. Когда же он вырос и у них с женой было уже двое прелестных детей, страшная болезнь — оспа — пожаловала в Рамгар. Не было ни одного дома, в который не ворвалась бы она непрошеной гостьей, ни одного рода, сумевшего уберечься от нее. В один день Басанти с братом остались сиротами. Слепой дедушка стал им отцом, матерью, единственной опорой слабеньких ростков, лишившихся родительской поддержки.

Так что цена, заплаченная за их владение землей, никому не показалась бы малой. Басанти помнила это и потому не была особенно счастлива теми преимуществами, которые ей обеспечивало это достояние — предмет желаний и зависти множества обделенных дальних родственников.

Однако время от времени, когда любившие ее без памяти брат и дедушка решали ее побаловать, Басанти получала некоторую сумму на личные неотложные нужды, а нужно ей было то же, что и всем остальным девушкам на свете.

Одна из самых больших и серьезных надобностей привела ее в парфюмерную лавку. Но стоило ей войти в благоухающую прохладу магазина, как следом за ней туда же ворвался запыхавшийся Виру.

— Ах, это вы? — невинно опустив глазки, спросила Басанти, притворяясь удивленной.

— Представьте себе, я! — крикнул парень, переводя дыхание. — Вы, конечно, рассчитывали, что меня разорвут на части в обувном магазине после спектакля, который вы там разыграли. Вам точно надо сниматься в кино, у вас превосходно получается.

— Ну, судя по тому, что вы живы, получается у меня не так уж хорошо, — поскромничала девушка. — Надеюсь, в следующий раз выйдет лучше.

Она повернулась к прилавку, за которым застыл изумленный владелец, и принялась изучать флакончики с благовониями и ароматическими маслами.

Виру растерянно смотрел на нее, не зная, что предпринять.

— Послушайте, — обратился он к ней, решившись на крайнюю меру. — Я совсем не жадный. Я очень щедрый. Только позвольте — и я подарю вам все, что продается в этом магазинчике, а заодно и в соседнем. Идет?

Басанти рассмеялась — и от этого смеха у Виру стало легко на душе.

— Вы еще глупей, чем я думала, — развела девушка руками. — Оставьте все это, я ведь не всерьез. Я думала, мы оба играем в игру, а оказалось, что я старалась одна. Не обижайтесь, и не надо ничего доказывать.

— Эй, парень, а может все-таки купишь ей мой магазин? — вмешался разочарованный хозяин, успевший уже в мечтах продать сумасшедшему ухажеру все свои товары. — Это она только говорит, что ей ничего не нужно, а знаешь, как обрадуется, когда ты ей подаришь чудесные духи.

— Нет, не купит, — решительно оборвала его Басанти. — Все, что вам удастся сегодня нам продать, это десяток ароматических палочек и вон тот флакон с лавандой.

Девушка забрала свои покупки у обиженного парфюмера и вместе с сияющим Виру, успевшим совсем оправиться от перенесенных душевных травм, вышла на улицу. Им под ноги метнулась бродячая собака, сведенная с ума небывалым зрелищем. По мостовой, рассекая панически отступающую толпу, медленно двигался светло-серый «амбассадор». За рулем сидел молодой человек с тоненькой полоской тщательно подстриженных усов — точно таких же, как у героев последнего индийского фильма, — и в гандийской пилотке. Глаза его светились счастьем — произведенный его автомобилем эффект превосходил все его самые смелые мечты. Он был бы доволен еще больше — если это только возможно, — если бы знал, что хорошенькая девушка, сразу замеченная им из окна машины, печально вздохнула:

— Никогда не каталась на автомобиле…

— Да я… — начал было Виру, собираясь поведать ей о десятке «кадиллаков» и парочке «фордов», пылящихся в его многочисленных гаражах, но, учитывая недавний опыт, сдержался. — На лошадке куда лучше, не о чем жалеть. Пойдемте-ка покупать ваши сари, а то этот тип свихнется от радости, увидев, как вы смотрите на его машину. Будем человеколюбивы — побережем его нервы для нового триумфа в соседнем городке.

Они вошли в распахнутые двери магазина, где уже выбирали товар несколько женщин, которые с интересом покосились на парня, забредшего в это женское царство. Виру с видом завзятого покупателя сари прошелся вдоль полок и принялся сосредоточенно щупать материю.

Торговля замерла. Приказчик застыл с зажатым в руках отрезом, который он собирался показывать первой из ожидающих дам.

— Нет, — вздохнув, сказал Виру, обойдя магазин. — Это не Дели, а такого уже никто не носит. Где модный в этом сезоне цвет недозрелых мандаринов? Вы вообще слыхали о такой расцветке? — строго спросил он у затихшего приказчика.

Тот лихорадочно сглатывал слюну, не зная, что отвечать требовательному посетителю.

— А кайма? — не унимался Виру. — Что это за узор? В Париже рыдали бы над таким узором. Где кайма из двадцати слонов мал мала меньше? Во что одеты дамы из этого несчастного городишки! Все-таки надо было покупать сари на углу, если уж отсюда так далеко до приличных магазинов. У тех торговцев сари значительно лучше выглядят — есть в них что-то этакое, столичное…

При этих словах из лавки словно ветром сдуло всех покупательниц, наперегонки устремившихся в мифический магазин «на углу».

«Если там где-нибудь и вправду окажется торговля сари, то владелец мне кое-чем обязан», — подумал Виру и подмигнул своей спутнице:

— Мы первые, можете приступать.

— Ладно уж, — сказал он погромче. — Раз уж нас сюда занесла нелегкая, надо будет что-нибудь у них взять — с солидной скидкой, конечно же. В конце концов, наш долг как индийцев способствовать провинциальной деловой жизни.

Басанти не заставила себя ждать. С удивившей Виру стремительностью она выбрала чудесное бледно-зеленое сари с серебряной каймой, и через минуту они уже шли по улице, хохоча и передразнивая выражение лица приказчика, который еще долго будет размышлять над тем, где же ему раздобыть сари цвета недозрелых мандаринов с каймой из двадцати слонов.