Цветок в пыли. Месть и закон - Владимир Яцкевич

Эта сценка была не так интересна публике, как доставка в школу внука старосты, но все-таки нескольких любопытных она привлекла, дав Виру повод думать, что в этой деревне нет недостатка в развлечениях и зрители умеют пользоваться моментом.

Наконец, не дожидаясь победы крестьянина над своими животными или наоборот, они пробрались на площадь и направились к покосившемуся деревянному домику под крышей из самодельной черепицы.

На просторной террасе сидело за столиками несколько мужчин, в основном пожилых. Виру без труда узнал в одном из них дедушку Басанти. Как и рассказывали мальчишки, тот спал, обняв тяжелую трость, на рукоятке которой лежала крупная голова в белоснежном тюрбане. Все присутствующие в чайной проводили взглядами троицу, проследовавшую к прилавку, за которым стоял хозяин-мусульманин. Виру вежливо поздоровался и сделал шикарный по здешним меркам заказ — себе двойную порцию куриного карри и кислого молока, чтобы запивать обжигающую перцем пищу, которую обычная вода просто не брала, а мальчишкам — идли, пирожки из рисовой муки с фруктовым соусом чатни и маслом и по банану каждому. У его спутников перехватило дыхание от такой удачи, да и хозяин был в восторге от неожиданного клиента.

Виру наспех проглотил свое карри, пока не проснулся дедушка, так как опасался, что, несмотря на свою слепоту, тот поймает его на поедании мяса с утра — кто их знает, этих родственников Басанти, может, и дед у нее так же строг, как дядюшка. Когда с едой было покончено, Виру вышел на веранду, каждому из присутствующих поклонился и тут же ввязался в спор, лениво тлевший до его появления и разгоревшийся при нем ярким огнем. Тема не была ему очень близка, можно сказать, он вообще с трудом понял, о чем идет речь, но это не помещало ему с горячностью выступить в защиту какого-то неизвестного ему Бхараты, у которого волы, по высказанному Виру авторитетному мнению, конечно выше и лучше, чем у некоего Мада. Уже по ходу дела Виру догадался, что вопрос о росте волов является традиционным предметом почти ритуальных споров завсегдатаев веранды, и отчаянно включился в выяснение истины, приводя такие удивительные сведения об анатомии волов, что удивленные рамгарцы только цокали языками, поражаясь тому, как далеко ушла наука в изучении млекопитающих.

Проблема состояла в том, что Виру не знал, какую сторону поддержит дед Басанти, когда, наконец, проснется, и ему пришлось оставлять себе кой-какие ходы в расписывании достоинств волов из дома Бхараты, чтобы иметь возможность быстро пойти на попятный. Он лавировал весьма искусно, но старик продолжал сладко спать, опираясь на палку. Виру принялся вскакивать и подбегать к деду с громкими восклицаниями, якобы не в силах сдержать волнения при мысли о красоте прекрасных трудолюбивых животных, но тот не собирался пробуждаться. Не мог же Виру толкнуть его в бок при таком скоплении народа, следящего за каждым шагом ученого-ветеринара, забредшего в Рамгар!

Вконец умаявшись, Виру вернулся к своим мальчишкам, не собирающимся упускать его из вида, и деликатно предложил им разбудить старика каким-нибудь приличным способом в обмен на парочку бананов. Мальчишки вздохнули, поглядев на банановые гроздья, привязанные к столбу у хозяйской стойки, но вынуждены были признать, что им это не по силам.

— Раньше надо было будить, — сказал один из них с укоризной. — Если его до одиннадцати разбудить, может еще что-нибудь выйти. А теперь сколько ни буди — тут же заснет. Может, вы до трех подождете, мы вам его за два банана в три часа разбудим, а?

Одарив старика сердитым взглядом, Виру сразу же охладел к волам и немедленно покинул веранду. Впрочем, выйдя на площадь, он ощутил приятную тяжесть в желудке, и воспоминание о сытном, хоть и позднем завтраке, несколько примирило его с потраченным временем.

Дойдя до старого баньяна, широко раскинувшего ветви посреди главной площади Рамгара, Виру остановился, чтобы в тени обдумать дальнейшие действия. На очереди вообще-то был брат Басанти, но, по уверениям мальчишек, искать его сейчас пришлось бы в поле. Топать туда по жаре Виру совершенно не хотелось. Хватит с него на сегодня родни Басанти, тем более, что работа с нею оказалась куда сложнее, чем он рассчитывал.

Теперь ему хотелось только одного — скорее попасть назад, в усадьбу Тхакура, чтобы не опоздать к обеду, который все еще оставался мясным. Но судьба, словно извиняясь за сонливость старого дедушки, послала ему подарок.

На площадь вдруг выехала знакомая белая лошадка, звеня бубенчиками и потрясая крошечным плюмажиком над аккуратно подстриженной челкой. С переднего сидения коляски уже несся веселый смех, а прелестные глазки, излучая лукавство, уставились на знатока волов.

— Здравствуйте-здравствуйте! — закричала девушка и помахала маленькой ручкой. — Куда это вы направляетесь?

— Да вот, ищу какое-нибудь средство передвижения, — неопределенно заявил Виру. — Надо кое-куда съездить.

— Ах, как жаль, что я ничем не могу вам помочь, — Басанти расстроенно подняла брови. — Я собралась в город, мне необходимо кое-что купить к празднику.

— К празднику? Какое совпадение! — возликовал Виру. — Мне тоже надо в город и тоже в связи с праздником.

— А как же мы? — возмутились быстро наглеющие мальчишки.

— А вы как раз собирались в чайную за бананами, забыли? — Виру сунул им рупию и одним прыжком оказался на сиденье рядом с девушкой.

— Разве я вас приглашала в коляску? — спросила она строго.

— Считайте, что это ваш добрый поступок, ведь перед праздником так хорошо совершить один-два добрых поступка. Кстати, о каком празднике вы говорите?

— О каком? Да о Холи — празднике красок, конечно! — удивилась Басанти. — Вы что, забыли?

Праздник красок! Праздник красок в деревне! Виру вдруг показалось, что его захлестнула ласковая волна чудесного воспоминания, от которого сладко защемило сердце. Праздник Холи в большом бенгальском селении, куда однажды почти что чудом занесло к далекому дядюшке беспризорного калькуттского мальчишку! Как это было замечательно — веселиться вместе со всеми красивыми, дружелюбными и такими спокойными жителями деревни, казавшимися сказочными людьми после того грязного, оборванного и враждебного окружения, в котором он жил в городе. Виру танцевал в компании деревенских подростков, глотая слезы, — он никогда бы не выказал своей слабости, если бы не был уверен, что никто из захваченных праздничным вихрем парней не обратит внимание на его лицо. Он знал, что завтра ему предстоит оставить дом не слишком обремененного родственными чувствами дяди и вернуться к обычной жизни — подбирать огрызки на мостовой, приворовывать при возможности, за жалкие гроши выполнять сомнительные поручения «королей улицы» — воров, шулеров, держателей притонов. И все-таки он был счастлив в эту минуту, когда, облитый с ног до головы подкрашенной водой, вытирал рукавом глаза, чтобы выбрать подходящую спину и для своего ведерка с краской.

— Нет, я не забыл, — сказал он, улыбнувшись.

Улыбка вышла какой-то невеселой, даже жалкой, и это заставило Басанти взглянуть на него повнимательней.