Хей, Осман! - Фаина Гримберг

Невольно подумал он о своей матери. Ведь это матери улаживают свадьбы сыновей. Осман решился пойти в её юрту. Мать встретила его с большой радостью. Он, как полагалось по канонам учтивости, спросил её о здоровье, сказал положенные учтивые слова... Мать сама заговорила с ним о свадьбе. Она сказала, что многие его ровесники женаты уже, и сыновья Тундара женились. И братья Османа женились и уже имеют малых детей. Мать принялась выспрашивать его:

- Отчего ты не хочешь жениться? И тебе ведь пора иметь потомство! Твои жены будут твоим счастьем, радостью твоей. Твои сыновья будут защитой твоей!..

Осман молчал. Но мать не молчала:

— Какая неутешная любовь - кара севда — легла камнем на твоё сердце?

Осман решился и рассказал матери о девушке из Итбурну.

— А кто её отец и мать?

— Я о них не спрашивал. Мне всё равно, кто бы они ни были!

- А вдруг они - дурные люди?

- Всё равно мне!

- Ты с отцом говорил?

— Нет.

— Боюсь я посылать сватов без согласия твоего отца! Сам знаешь, каково у него со мной... — Она не удержалась и вздохнула тяжело. - Сам знаешь... Отец твой - кречет — тугрул! Боюсь я...

Осман сидел с опущенной головой. Сам он не решался сказать отцу о своей любви.

- Нет, не скажу отцу. И сватов не надо. Сам посватаюсь! Если я привезу молодую жену, отец примет её как дочь! Я знаю! А сватов не даст мне послать к чужачке, не позволит!..

И Осман просил мать, чтобы она никому не открыла его тайной любви. Она пообещала и сдержала обещание...

«Нет, поеду в Итбурну!.. Или не поеду?..»

Осман уходил далеко за становище, поднимался на гору. Здесь никого не было. Он переходил с места на место, карабкался, ступал узкими карнизами. И пел во весь голос:

Твои глаза пленили меня,

Твоё лицо пленило меня!

Совершенная красота в твоих глазах.

Пленив меня, убегает от меня твоя красота.

Поклонившись мне, сделала ты мне знак,

Отёрла слёзы с моих глаз,

Исцелила раны моего сердца.

А теперь мимо идёшь и не смотришь.

Плача тебе вслед, я погибаю.

Я царапаю раны моего сердца.

Я ищу убежавшее счастье.

Словно дождь, брызжет кровь моего сердца.

Ты поймала мейя в свои сети. Не бросай меня!

Ты дала обещание, не отрекайся!

Мой истекающий слезами глаз - море.

По краям его летают птицы.

А твои глаза - колдовские.

Твоя душа непостоянна, как путник в пути.

Твоё лицо - луна.

Ты разбила моё сердце.

Я сказал тебе: «Любимая,

Как ты пришла ко мне?

Через долины широкие, через высокие горы

Как ты пришла ко мне?»

Она сказала: «На пути к тебе,

Приносящем многие мучения,

Твёрдые горы становятся мягкими,

Потому что моё сердце стремится к тебе».

«Буч-буч» - поёт птица семюргюк,

Клюёт корм, чтобы насытиться.

Моя душа - перепел, который

Бьётся в огне моей любви к тебе.

Мои глаза льют ручьи,

Подле них собираются утки и птицы югак.

Если кто-то скажет, услышит ухо всякого:

Ореол вокруг луны - ветвь можжевельника.

Губит меня девушка, это ты губишь меня!

Ивовый ствол - твой стан,

Можжевельник твоих волос колеблется...[242]

Осман ещё день промаялся в становище, не являясь на глаза отцу. Затем поехал в Итбурну.

Там никому не показывался на глаза, прятался от всех. Выслеживал Мальхун. Наконец подстерёг её возле её дома. Она не удивилась, увидев его.

- Я привёз тебе подарок, - сказал он.

- Не надо! - отвечала она в тревоге.

- Только посмотри! И если не захочешь, не возьмёшь!.. — И с этими словами он вынул из-за пазухи франкский портрет, завёрнутый в шёлковый платок. Развернул и сказал: — Протяни ладони!

Она послушалась. Он положил портрет на её ладони. Мальхун изумилась и заулыбалась.

- Посмотри, ведь это твоё изображение!

- Такая красавица! Были бы у меня такие уборы...

- Будут! - сказал он решительно.

- Нет, нет, возьми это, не оставляй мне!

- Ты говоришь таким голосом, как будто боишься, что у тебя отнимут мой подарок!

- Ничего не говорю тебе. Не оставляй мне этот подарок!

- Отчего ты такая светлая? Быть может, ты - похищенная девушка франков?

Ей понравились такие слова. Она улыбнулась.

- Нет, что ты! Я здесь родилась. Я такая светлая просто потому, что мой отец и моя мать - болгары. Они приняли правую веру. У меня есть и болгарское имя - Мара...

- Мара... Мара... - повторил Осман.

- Мара и Беро - так болгары зовут первых людей, которые когда-то появились на земле. Болгары так верят...

- Моя мать говорила мне, что болгары - такие же тюрки, как мы. Когда ты всё-таки согласишься стать моей женой, я приведу тебя в юрту моей матери. Там ты увидишь красивый большой сундук. Это болгарский царский сундук. Болгары тоже верят в силу Неба - Тенри - Тангра...

- Об этом я знаю, о Небе. Но всё же болгары - не тюрки, они происходят от смешения тюрок и славян. Оттого я и похожа на этот портрет. Потому что франки и славяне - похожи.

- Ты видела франков?

- Да. Большой караван франкский проезжал через Итбурну. Тогда всех девушек заперли в домах, чтобы они не попались на глаза франкам. Говорили, будто франки набрасываются на девушек, как волки на ягнят... Я пробралась к воротам и подглядывала. Мне тогда было десять лет. Франки не показались мне страшными...

- Я видел франкских послов. Их толмач подарил мне это изображение красавицы. Прими его в подарок от меня.

- Я не могу, нет.

- Чего ты боишься? Откройся мне.

- Не говорила и не буду говорить.

- Я не оставлю тебя. Я уеду и вернусь!..

Но Мальхун уже убегала.

Осман не показывался открыто в Итбурну и не знал, что о нём теперь говорят. Он не мог понять, что же с ним творится:

«Если я не счастлив, то отчего же я так счастлив? Никто не скажет мне!»

Он вспомнил стихи Султана Веледа и повторял их вполголоса. Эти стихи для него были простым изъяснением в любви, никакого тайного смысла он не различал в этих строках: