В объятиях Порфиры - Руслан де Хан

— А сестрёнка-то об этом хоть знает? Или ты откровенничаешь только со мной?

Ное растянулся в смущённой улыбке, от которой ему стало ещё неуютней, а меня понемногу всё больше разбирал смешок.

— Айри изменила мою жизнь… предала ей красок. Пёстрых, взрывных, как сычуаньский перец, но…

Вытянув ноги ближе к пламени, Вайт спихнул меня с отсиженной ноги и со скрипом в рёбрах, улыбнулся.

— Лишь одна бесстрашная деваха, пришедшая посреди ночи и поверившая тому, кого подозревала в покушении, подарила мне веру в то, что всё можно начать с нуля… подарила желание стать рыцарем.

Мальчишка щелканул меня по носу и отпустил пару шуток, будто бы я пялилась на него влюблёнными глазами, но на самом деле именно он тут был тем самым наивным громилой, что скрывал давно тлевшие чувства за бравадой и местью.

План, цель… разрушить ХэдекАрмор… всё это звучало лишь, как повод завоевать одну единственную или найти ту самую во мне.

— Наверное, для Айрис я до сих пор остался «милашкой Ное», хоть и был, и остался никем. Пожалуй, я вообще старался быть хоть кем-то только ради неё… пока не встретил тебя.

Что и требовалось доказать…

Я непроизвольно прикусила губу, сама, не понимая собственных чувств, что, словно канатоходец, балансировали на грани радости и ревности, боясь сорваться в это трагическое пике. Зябкий же ветерок тоже не придавал сил, напрыгивая, словно пытаясь откусить кусочек от нашего тепла и дразнясь, слизывал пламя затухавшего костра, но, как бы то ни было, а Ное становилось легче.

Спустя полчаса, он всё реже неряшливо зачёсывал вороные волосы в попытке скрыть временами нарастающую боль, а игравшие с обликами пламени, плечи, понемногу опускались, отдавая тяжесть в мои покорные уши. Однако…

— Так что, корона вас только красит, принцесса! Хотел бы я…

— А что насчёт Айрис?

Я, наконец, улучила момент и прервала мальчишку на полу слове.

— А что с ней?

Ное недоумённо посмотрел мне в глаза, но я ловко припрятала их в тени прогоравшего костра и под предлогом сбора хвороста, отстранилась и умастилась, напротив.

— Знаешь… может для мальчиков это ничего и не значит, но говоря обо мне, ты называл её имя чаще, чем моё.

Вайт растеряно и недоумённо приподнял бровь, словно взаправду пытаясь мысленно прикинуть, сколько раз называл наши имена, так и не понимая, что это было вовсе неважно.

— Ты дорог мне, Ное, поэтому я скажу это ещё раз, а ты подумай над моими словами, хорошо?

Мышцы точёных, словно вырезанных из камня, скул непроизвольно дёрнулись, когда Ное перехватил мой мягкий, полный снисходительности и болезненный для мальчишек, взгляд старшей сестры, с умилением расспрашивавшей о девочках в классе…

— Мальчишки же всегда хвастают, что это их удел думать, не так ли?

Я нежно улыбнулась и, скользнув по его щеке, неспешно отвела взгляд с глаз на пухлые губы, потом на грудь и лишь в конце остановилась на впадинках меж кубиков рельефного живота.

— Ты такой классный, Ное, что рядом даже я теряю голову, но…

Мы в последний раз обняли друг друга ласковым, почти интимным и пылким взглядом, но спустя промелькнувшую бурю, я легонько прижала палец к его пылавшим, истомленных от желания, губам.

— Девчонки не любят, когда им находят замену… и я ей не стану. Уж точно не для моей подруги…

Растерянный взгляд Ное потемнел, словно тлеющее пламя в раздавленном бычке, а я, выудив момент, мигом испарилась за хворостом, растаяв в последней едкой струйке сигаретного дыма.

Вечерняя дымка как назло смочила весь подножный корм, так что костерок стал чахнуть прямо на глазах. Те пару лучин, что я обмотала куском брезента от шара, и прихватила в качестве факела, давно прогорели, потому охоту за новыми ветками можно было считать провальной.

С повешенным носом, мне кое-как удалось добраться до костерка, продираясь сквозь уже не столь романтичные коряги из земли и до жути колючий, противно сырой подлесок, но, стоило показаться пламени, как передо мной престала поразительная картина.

Ное, засучив рукава, расчистил полянку от, сломанных нами же, ветвей и очень пристально копался в остатках гондолы.

— Бу!

Я не сдержалась и, подкравшись со спины, напугала мальчишку, целиком поглощённого, перемазанными копотью и маслом, деталями раскуроченной горелки.

— Ага! Очень смешно…

На его лице читалась раздражительность, но, благо, вызванная не мной, так как мальчика тотчас нырнул в обломки едва ли не с головой, после чего вынырнул с обгоревшими кусочками пули.

— Знаешь, что это?

По моему лицу было понятно, что объяснять мне ничего не нужно.

— Навскидку не скажу, но калибр около…

— Пятьсот пять дюймов…

Ное, казалось, аж побледнел, услышав это от девчонки и слегка заёрзал, но с уважением кивнул.

— Где-то так… не удивительно, что наш запас газа разнесло с таким хлопком. Хвала защитным экранам.

На этих словах, парень со скрипом пошевелил лопатками, изрядно изрезанными осколками, а я на пару секунд зависла от ужаса, ведь нас спасло лишь то, что Ное страсть как захотелось посадить шар на полянке рядом со старым маяком и летели мы не в сотнях ярдов над землёй.

— Когда я был без сознания, ты не видела ничего странного?

— Прости уж. У тебя шла кровь, так что отходить далеко не могла.

Я слегка обиженно насупила носик, но на самом деле была рада, что всё обошлось.

— Могу сказать, что стреляли с воды, раз взрывом нас отбросило вглубь острова, а, судя по пуле, пользовались африканским штуцером. Что не удивительно…

— Это почему?

Я слегка брезгливо пожала плечами и по привычке чуть не ругнулась на бриташек.

— Колониям свойственно подражать метрополии и чем вычурней, тем лучше… хотя признаю, что под такой патрон легко найти ружьё без маркировки. От старой рухляди легче замести следы.

Так и не уняв до конца свой внутренний гнев, я раздражённо отбросила волосы и подчёркнуто элегантно присела на