И пала тьма - Джеймс Клеменс

У Делии оказался только один нож, а у Тилара короткий меч.

Креван разоружился последним: он вытащил из ножен рыцарский меч и протянул его перед собой на ладонях как подношение.

Тилар уставился на лезвие. По серебряному клинку извивался искусно выложенный золотом крылатый вирм.

— Змеиный клык, — благоговейно прошептал он.

Ему припомнилось заявление Роггера, что Креван на самом деле Ворон сир Кей, легендарный рыцарь Ворон. Все вопросы рыцарь встречал молчанием, а вор тоже отказывался что-либо объяснять.

Поэтому Тилар решил, что Креван является одним из потомков знаменитого рыцаря теней, который умер три столетия назад. Но сейчас он видел клинок, который, по легенде, принадлежал самому Ворону. Змеиный клык был воспет в балладах и сказках, его запечатлели на гобеленах и холстах.

Меч был прекрасно отполирован, но любой рыцарь распознал бы его возраст. И это была отнюдь не копия, подаренная на день рождения молодому аристократу.

Не оставалось сомнений, что сей клинок поразил Потрошителя. А если меч подлинный…

Тилар наблюдал, как Креван приближается к женщине у озера. Не доходя до нее, рыцарь опустился на колено, положил меч на бледную, меловую землю и пошел дальше, оставив позади сокровище, за которое можно купить целое царство.

Только тогда женщина пошевелилась, ступила в отбрасываемую рыцарем тень.

— Ворон сир Кей, — произнесла она шипящим высоким голосом, полным веселья и угрозы. — Что привело тебя в Логово на сей раз? В нашу прошлую встречу ты ведь поклялся убить меня.

— У тебя хорошая память, Беннифрен, — не меняя настороженной позы, ответил Креван.

— Восемьдесят лет не такой уж долгий срок для нас с тобой, не так ли?

Рыцарь молча смотрел на нее.

— И все же что привело тебя сюда?

— Мы хотели бы купить право прохода по норам Логова.

Последовало длительное молчание, а потом женщина медленно произнесла:

— Ты… и богоубийца.

— Только не говори мне, что веришь в подобную чушь, — грубо фыркнул Креван.

— Возможно, и нет, но вот лорд Бальжер верит. Мы знаем, что холмы кишат ползунами, охотниками и гончими. Двое твоих рыцарей сегодня нашли конец в ущельях Кистлери. У остальных на пятах висит погоня. И тем не менее ты привел приз на мой порог.

Рыцарь не двинулся с места, но за его плечами налился тьмой и раздулся плащ.

— Ты не испытываешь особой любви ни к Бальжеру, ни к Ташижану. Но ты навлечешь на Логово их гнев, если оставишь богоубийцу здесь, себе на потеху.

— Не сомневаюсь, — ответила женщина. — Но я хочу своими глазами увидеть его, прежде чем мы договоримся о цене.

Креван оглянулся на Тилара и махнул ему.

— Следи за своим языком, — прошипел тому в ухо Роггер. — Дела среди виров вершатся по честному слову.

Тилар медленно подошел к Кревану. Обойдя раздувающуюся завесу теней, он оказался лицом к лицу с женщиной. Со скучливым выражением на лице она стояла, выпятив бедро и удерживая на нем спеленатого ребенка.

— Так это и есть богоубийца?

Брови Тилара взлетели вверх. Губы женщины не шевельнулись. Ее вид, от вялого рта до стеклянного взгляда, говорил о тугоумии.

— Подойди ближе.

Внимание Тилара привлекло движение в одеяле. Крохотная белая ручонка манила его. Глаза младенца-мальчика не отрывались от его лица.

— Тилар де Нох, — презрительно процедил ребенок. — Весть о тебе опережает тебя всюду.

Тилар застыл с открытым ртом и не мог найти слов. Его выручил Креван.

— Позволь представить тебе вира Беннифрена, господина Логова и предводителя клана виров.

— Добро пожаловать, убийца. — Дитя улыбнулось Тилару ужасающей беззубой улыбкой. В его глазах жила мудрость веков. — Давай поторгуемся о твоей жизни.

* * *

Тилар расхаживал по маленькой пещере. В небольшом, вырезанном в стене очаге потрескивал огонь, а дым уходил в спрятанную в камне трубу. Пол согревали толстые ковры из овечьих шкур. В рожках на всех четырех стенах горели факелы, освещая шелковые кашмирские гобелены, вытканные серебряными и золотыми нитями. Можно подумать, что они находятся в приемной какого-нибудь лорда, а не в подземелье глубоко под меловыми холмами Кистлери.

— Сколько нам еще ждать? — наконец выпалил Тилар.

— Нельзя торопить вира, — ответил Креван.

Рыцарь, сгорбившись, сидел на скамье. Здесь не было теней, в которых он мог укрыться или позаимствовать силы, отчего ему становилось все больше не по себе; казалось, Креван на глазах стареет.

Коррам стоял прислонясь к стене и потирал запястье, на котором раньше прятались ножны с кинжалами.

Роггер сидел на стуле у огня и пыхтел короткой трубкой, выпуская в бороду клубы ароматного дыма.

— Беннифрен угрожает нам или, лучше сказать, тебе, — вор многозначительно глянул на Кревана, — гораздо вежливее, чем я ожидал.

— Что вас связывает? — спросила Делия.

Девушка также сидела у огня, только в глубоком мягком кресле, куда она опустилась с облегчением. Тилар успел забыть, что она служила в замке у Мирин, где ее окружала роскошь. Она потеряла так много, оставила позади полную удобства и почета жизнь, чтобы сопровождать его.

Креван посмотрел на девушку, но тут же отвел взгляд. Еле заметный взмах руки в сторону Роггера дал тому позволение говорить.

Вор с восторгом ухватился за предоставленную возможность.

— Это потрясающая история. — Он поднялся и повернулся к очагу задом, чтобы погреться. — Но прежде чем ее рассказывать, надо поведать историю рыцаря Ворона. Не ту, о которой поют менестрели, и не ту, которая занесена в исторические трактаты.

Тилар перестал расхаживать и не сводил глаз с Роггера.

— И начать следует с самого начала — со смерти Ворона сира Кея. Она произошла три сотни лет назад, так? — Роггер оглянулся на Кревана, но рыцарь лишь сверкнул на него горящими Милостью глазами.

— Да, — продолжал вор. — Ворон сир Кей умер вовсе не в доблестной битве, но встретил свой конец в постели, от сердечного недуга. Вернее, от кинжала в сердце, а воткнула его туда любовница, которая делила с сиром Кеем ложе. Милая девица и очень хороша собой, насколько я слышал, но в дальнем родстве с королем Потрошителем. Каковое открытие, к несчастью, сделали уже после того, как она зарезалась тем же кинжалом.

— Я слышала такую балладу, — встрепенулась Делия.

— Воистину трагический конец, который в подробностях воспевали в течение столетий, сделав из него величественную повесть о любви, отмщении и чести. Но там, где заканчиваются баллады, начинается подлинная история. — Роггер замолк, пыхнул несколько раз трубкой и продолжал: — Потому как Ворон сир Кей не походил на остальных людей, не зря он сумел пережить столько битв. У него была тайна, которую он хранил от старост и смотрителей Ташижана. Тайна, которую неверная возлюбленная раскрыла при помощи острого кинжала.