Умница для авантюриста - Ева Ночь

— Чем ты хвастаешься, дядя Никколо? — вскипел Орландо. Так его, отвлекай.

Я атакую второго бандита, но пока он не поддаётся. Мне нужен контакт — глаза в глаза. И побыстрее. Пока старый дурак не заметил странное оцепенение своей «левой руки». А ещё я боюсь, что даже в таком состоянии он сможет нажать на спусковой крючок. Увы, невозможно добиться абсолютного подчинения в условиях, когда приходится держать под контролем несколько человек.

— У каждого своя судьба, сынок, — проводит пират железной рукой по лбу. — Свою я выбрал давно.

— Не верю, что отец помогал тебе!

— Почему же? — кривится капитан Ферейро. — Я всё же кровь. А эти — он небрежно машет в сторону Рени — никто. Тем более, у нас был общий интерес. Мне нужен был профессор Пайн. Ему — девчонка. Всё справедливо. Но кое в чём ты прав: он не видел полного расклада карт.

— Что с моим отцом? — в голосе Рени слёзы, а я хочу придушить всех, кто её расстраивает.

— Да жив твой старик, жив. Мне нужно изобретение, а не жизнь. Может ещё что хорошее придумает, — лыбится пират всеми своими железяками. — Когда-то я владел настоящими сокровищами, но потерял всё, увы. Где деньги — там могущество. Почёт. Выгода. Мне, старику, много и не нужно. Но мой сын остался почти нищим. И только в моих руках сделать его счастливым.

— Энцо. Это он сватался ко мне, — подаёт голос Марселла. Я вижу, как вздрагивает Орландо.

— Ты знаешь, что он пытался несколько раз убить меня? — видимо, он плохо знает своего милого дядюшку.

— Почему бы и нет? — пират вонзает в племянника горящий взгляд. — Ему нравится малышка Марселла. И если бы не я, она бы досталась Энцо по праву старшинства.

Мерзко. Очень несентиментальный старикашка, однако. Я роняю на пол какой-то предмет, и наконец-то вижу глаза «правой руки».

— Как ваши недоразумения с семьёй связаны с моим отцом? — Рени всё же хочет услышать историю до конца.

Ферейро сжимает и разжимает железные пальцы. Я слышу, как тихо жужжит механизм его протеза.

— Он создал прибор, позволяющий обнаруживать сокровища. Золото. Драгоценные камни. И я получу плод его гения, чтобы найти то, что принадлежит мне. Верну наследство сыну.

— Откуда вы узнали, над чем работает мой отец? Даже мне он не рассказывал о своём открытии.

Ферейро смотрит на Рени снисходительно, немного с жалостью

— Информацию можно добыть разными способами, девочка. Ты не интересовалась и не задавала вопросов — вот в чём разница. А твой отец постоянно работал с человеком, который докладывал мне о каждом его шаге. Он-то, собственно, и подтолкнул профессора к нужным исследованиям. Иногда всё намного проще, чем кажется. Одно было плохо: мистер Пайн никогда не работал стандартно, вечно витал в облаках, никакой стройности ни в бумагах, ни в действиях. Такая же каша, как и в его голове.

— Вы ничтожество! Не смейте оскорблять моего отца!

Ферейро кривится, но предпочитает игнорировать выпад Рени.

— Моему человеку так и не удалось увидеть сие творение. Но на словах прибор был готов. Ждал часа испытаний. А мы даже не знали, как он выглядит. Пришлось идти на крайние меры.

К сожалению, профессор Пайн оказался несговорчивым. А тут Пьетро загорелся заполучить тебя для своих дурацких целей. Одно к одному. Папочке сказали, что похитили дочь. Дочери — что похитили папулю. Кто-то да должен был сломаться. Братца своего, великого дона Педро, в детали я посвящать не стал. Разыграл комедию с освобождением. Жаль немного того придурка, что, охраняя профессора, лишился зубов. Но всегда приходится чем-то жертвовать.

Мистеру Пайну создали все условия для работы. Пьетро снисходительно отнёсся к моей просьбе. Недаром я батрачу на него в порту. Содержу кабаки да собираю информацию. Но профессор кормил нас завтраками, а потом, когда ты собралась уезжать, вообще заявил, что не может повторить своё творение. И тогда мы догадались: он дурачил нас. Откуда-то узнал, что ты в безопасности. Понятия не имею, как ему это удалось, находясь в полной изоляции.

Несложно сложить два плюс два, мисс Эренифация Пайн. Он приободрился и воспрянул духом, как только стало понятно, что вы покидаете Лидли. К тому же, мой осведомитель вспомнил кое-что. Поэтому я распинаюсь здесь не на пустом месте перед вами.

Единственный глаз капитана Ферейро холодно меряет лицо моей Рени. Больше пират не улыбается.

— Часы, девочка, — громко и властно приказывает он и протягивает руку.

Рени

Я таки не удержалась. Прикрыла часики ладонью. Как будто это могло спасти их от безжалостной руки монстра, которого я считала чуть ли не другом. Какая же я всё же наивная и глупая.

— Искренняя и доверчивая, — тихо возражает Гесс моим мыслям, и я понимаю: он слышит меня, даже если я не открываю рот.

«Доверься мне», — мягко, как нерождённый ребёнок, толкается где-то внутри его голос. Но это лишнее: я бы отдала за него жизнь, поэтому делаю то, что просит мой единственный любимый мужчина.

Медленно завожу руки за шею.

Нащупываю замочек и расстёгиваю массивную цепь.

Кругляш часов ложится в ладонь. Он холодный со стороны циферблата и тёплый там, где касался моего тела.

Я протягиваю их на цепочке. Раскачиваю невольно, заставляя старого пирата следить за часиками единственным глазом. Второй, протез, светится тускло. И, наверное, я впервые жалею, что хорошо сделала свою работу: мозг капитана Ферейро получает картинку, отчего он почти не ощущает физический недостаток.

В последний миг я просто разжимаю пальцы и смотрю, как гениальное творение моего отца, неизвестный и никогда не опробованный прибор по поиску сокровищ, летит на гладкую твёрдую поверхность.

Падаю сама, подчинившись внутреннему приказу Гесса.

— На пол! — кричу страшным голосом Орландо и Марселле и вижу, как тёмной молнией несётся вперёд Гесс. Как странно оседает на пол пират — вращает единственным глазом и падает на колени, чтобы рухнуть лицом на мраморные плиты.

Зажмуриваюсь от страха. Сжимаю челюсти до звона в ушах. Тихо. Невероятно тихо. Лишь монотонно урчит Фолионто, как довольный жизнью огромный кот.

Любопытство пересиливает, и я приподнимаю голову. Гесс ногой выбивает пистолеты из окостеневших рук бандитов. Капитан Ферейро неподвижно лежит на полу. А позади него, широко расставив ноги, стоит моя несравненная Герда с зонтиком в руках и поглаживает его прочную загнутую ручку.

— Надеюсь, я ничего не повредила, — озабоченно бормочет она, хмуря тонкие бровки и выпячивая капризно пухлые губки. И сразу понятно, что беспокоится она не о голове бывшего пирата.

Я ползу на коленях, исследуя руками пол. Надеюсь на чудо. И чудо садится рядом со мной и протягивает ладонь, где покоятся часики, подаренные отцом в день моего двадцатидвухлетия.