Умница для авантюриста - Ева Ночь

— Как будто огромные часы тикают, — поделилась я впечатлением: Фолионто ожил. Механические части его двигались, отчего казалось, что стены шевелятся, как шкура и конечности огромного животного. Вокруг шумели и радовались люди: получилось! Нам удалось воплотить мою догадку в жизнь. Не знаю, верил ли кто- нибудь, что мы добьёмся успеха. Только я да Гесс не сомневались. Было во мне это: часто, когда говорили: «невозможно», я чувствовала, что, если рискнуть, то получится.

— Теперь мы можем попробовать открыть дверь, — обратилась я к Орландо. Ты говорил, есть ключ?

За целое утро мы не сказали друг другу ни слова. Думаю, он уже знал о свадьбе на рассвете. Пустое лицо, не выражающее никаких чувств. Гипсовый слепок безупречной чистоты и красоты. Марселла не рядом, но неподалёку — осторожная тень, что крадётся за своим хозяином и готова спрятаться, как только солнце изменит свой ракурс.

Он не ответил и не кивнул. Подошёл к Фолионто и, пошарив рукой в углублении над дверью, протянул мне ключ. Большой, странный. Такими закрывают подвалы или гаражи.

— Я не верю, что он возьмёт и распахнёт свои объятья, — держал он ключ двумя пальцами за головку. Покачивал им со стороны в сторону и кривил губы в деланной улыбке.

— Посмотрим, — я ловко выхватила ключ и решительно шагнула к двери. Замочную скважину найти было не трудно. Я не надеялась, что всё будет просто, но самонадеянно думала, что решение придёт, когда я посмотрю, как это всё действует.

Он провернулся в замке. И даже что-то щёлкнуло, а дверь так и не поддалась. Я знала наизусть все выемки, впадины, выступы на этой неприступной крепости. Нажимала — и пробовала снова. Безрезультатно. В какой-то момент услышала невесёлый смех Орландо. Сжала плотнее губы. Не может быть, чтобы я ошиблась!

Я присела, чтобы отдохнуть. Рядом примостился Гесс, расслабленно вытягивая вперёд длинные ноги.

— Не отчаивайся, — шепнул он мне на ухо. И выпустил из рук Бита. Мерцатель деловито поскакал прямо к дверям. Я с удивлением следила за толстозадым животным. Радужный кролик вставал на задние лапки, подрагивал усами, дёргал носиком, обнюхивая пространство.

— Ты что-то знаешь, чего не знаю я? — спросила тихо, показывая глазами на Бита.

— Тут главное — не мешать, — пошевелил бровями мой несносный мужчина и ослепительно улыбнулся, поправляя выбившийся из моей причёски локон. — Ничего не могу поделать, всё время хочется тебя касаться, — прошептал он доверительно, и я ощутила, как разливается жар внутри. — Мерцатели не только опасность чувствуют. У них вообще отлично развито чутьё. По крайней мере, стоит попробовать. Хуже не будет.

Гесс смотрел на мои губы. Я невольно облизала их, чувствуя, что ещё немного — и я буду целоваться с ним на глазах всей толпы. Пока мы глазели друг на друга, посылая вполне понятные обещания, Бит сделал стойку у правого бортика. Это ближе к крыльцу, чем к двери.

— Посмотрим? — предложил Гесс, но я уже и без него поднялась, заворожённая выжидательной неподвижностью мерцателя. Шарила ладонями, как слепая, и ничего не находила — гладкий прямоугольник. Ни зазора, ни трещинки. На такие выступы обычно ставят вазоны с цветами.

— Должно же быть хоть что-то, — бормотала я, очерчивая пальцами ровные грани. Я разве что на зуб не пробовала этот бортик.

Неожиданно Гесс приподнял меня и поставил сверху. Я замерла.

— Надо попытаться ещё и так, — он встал со мной рядом. Бесполезно. — Орландо, Марселла, — позвал и приглашающее махнул рукой. Парочка нехотя приблизилась.

— Тут как раз ещё и для вас место осталось.

И когда две пары ног присоединились к нам, я почувствовала, что бортик начинает двигаться вниз. Охнула Марселла. Взмахнул руками Орландо, пытаясь удержаться. Девушка вцепилась в него, но куда ей — не справилась, упала сверху на несчастного потрёпанного херувима. Их участие в общем деле не прошло впустую: бортик почти сравнялся с землёй.

— Как ты догадался? — спросила Гесса.

— По царапинам на боковых гранях. Вряд ли они заметны для людей, зато для меня видны. Если знать, куда смотреть, конечно. Ну же, — подтолкнул он меня к двери, и я в очередной раз провернула ключ.

Если кто ждал, что дверь распахнётся, глубоко ошибся: её пришлось тянуть на себя, срывая остатки ногтей. Тяжёлая, словно сросшаяся с замком. Визжала противно и протяжно, будто жалуясь, что её потревожили. Зато хохотал Фолионто, постукивая всеми своими механическими суставами, а, может, и челюстью — кто ж его знает, где и какие у него части тела! Я слушала его голос и радовалась. Как оказалось — рано. За дверью нас ждал сюрприз.

— Я думала, ты доволен, — пробормотала, ударяя рукой о вычурную, ажурную решётку, что закрывала вход, — оказывается, ты над нами смеёшься.

Фолионто недовольно заворчал, словно я обидела его.

— Не спеши, — вот у кого терпения — бездна, так это у Гесса. — Приглядись.

Я и так рассматривала решётку со всех сторон. У неё не было замочной скважины. Да и ключа у нас больше тоже не было.

— Разве что распилить её, — произнесла я кровожадно.

— Бесполезно, — подал голос Орландо, — здесь это не действует. Иначе давно бы распилили всё, что можно.

— Красивая, но прочная, — устало я подёргала за прутья.

— С секретом, — указал Гесс на тусклый ржавый металлический круг посередине. — Всмотрись.

Неприметный узор — странные линии-бороздки.

— На что-то это похоже… На годовые кольца деревьев?

— Но это не кольца. Больше напоминает рисунок на человеческих пальцах.

Я потёрла круг рукой, а потом рукавом, пытаясь очистить круг, чтобы лучше видеть.

— Не похоже на ржавчину, — сказала и запнулась. Гесс прикоснулся к поверхности и вздрогнул. Черты его обострились, ноздри раздувались. — Кровь? — высказала догадку, хотя уже понимала, чувствовала: это правда.

— Всё замешано на крови. Замок подпускает только тех, в ком течёт древняя кровь предков, — Гесс улыбался и продолжал водить пальцами по металлической пластине. — Это и есть настоящий ключ — кровь.

— Орландо? — попросила я. Мужчина только пожал плечами, достал нож и, полоснув острым лезвием ладонь, приложил её к кругу.

Фолионто вздрогнул и забормотал громче. В его интонациях слышалось недовольство. Я видела, как Марселла перевязывала платком порез и как скептически улыбался Орландо.

— Убедились? Какие ещё будут бредовые идеи?

— Не слушайте его! — неожиданно воскликнула Марселла. — Лучше вспомните, что я говорила!

Связанные Фолионто? — тут же реагирует Гесс. Он всегда умел улавливать главное. Марселла кивает сквозь слёзы. И я догадываюсь, почему она плачет.

Гесс небрежно стирает рукавом белоснежной рубашки кровь Орландо, забирает у него нож. Вздыхает, протягивая ко мне руку. Я не колеблюсь. Он осторожно кончиком ножа прокалывает мне палец.