Игра на выживание - Алексей Калугин

– И как ты сам оцениваешь то, что рассказал? – поинтересовался Браво.

– Случившееся со мной не нуждается ни в моих, ни в чьих-либо иных оценках, – ответствовал Чарли.

– Насколько я понимаю, Браво не видел ничего похожего, – заметил Ли.

– Абсолютно ничего, – подтвердил универкух. – В момент, когда отключились мои системы, я провалился в небытие. Где и пребывал до тех пор, пока меня не подключили к новой батарее.

– То есть никакого темного туннеля, никакого таинственного света?.. – уточнил на всякий случай Рикс.

– Ничего, – четко и внятно произнес Браво. – Абсолютная пустота и тьма… Темная пустота… Или пустая тьма. Без разницы. Я могу ручаться, что там, за гранью бытия, ничего нет. Вообще ничего.

– То есть ты хочешь сказать, что все то время, пока цепи твоего позитронного мозга были обесточены, тебя просто не существовало? – не скрывая насмешки, поинтересовался Чарли.

– Не существовало, – согласился Браво.

– И ты вновь появился в тот момент, когда тебя подключили к батарее?

– Конечно.

– С памятью о прошлой жизни, с прежним опытом?..

– Я не понимаю, что ты хочешь сказать?

– Пережитый мною мистический опыт доказывает, что есть нечто большее, чем материальная оболочка и цифровые носители информации! Вот что я хочу сказать!

– Ты говоришь о душе?

– Называй, как хочешь!

– Полный бред. Подойдет?

– Да?.. Тогда как ты объяснишь то, что со мной произошло?

– Глюк, возникший в момент затухания остаточного электрического сигнала в цепях позитронного мозга.

– У тебя есть доказательства?

– А у тебя?

– Мне не нужны доказательства! Я все это сам пережил!

– Вспомни про бритву Оккама.

– При чем тут это?

– Оба наши объяснения одинаково недоказуемы, но мое более правдоподобно.

Впереди показалась площадка, на которой ребята монтировали ветряк. Система под названием «Ветряная лестница» представляла собой два троса, на которых через равные интервалы были закреплены горизонтальные перекладины, формой похожие на самолетные крылья, которые создавали подъемную силу и приводили всю систему в действие.

– Я полагаю, пока не стоит рассказывать всем об оружейном складе, – сказал Ли.

– Наконец-то я слышу речь не мальчика, но мужа, – ворчливо, но все же с одобрением заметил Рикс.

– Я не люблю оружие, – сказал Браво.

– А ты его видел когда-нибудь? – искоса глянул на приятеля Чарли.

– Конечно.

– И чем же оно тебе не понравилось?

– Тем, что я не могу держать его в руках.

Спор Рикс проиграл вчистую – ни через неделю, ни через две Найденов не объявился. Ли проявил благородство и не стал настаивать на безоговорочном выполнении условия пари – ему хватило того, что робот признал свое поражение.

– Я был уверен, что Сергей вернется, – с непониманием разводил руками Рикс, рассказывая Браво о том, как бесславно проиграл спор. – Ему ведь просто некуда больше податься… Может, с ним какая беда приключилась?

– Да брось, – попытался успокоить приятеля Браво. – Живет где-нибудь в лесу, один… Он всегда любил одиночество.

– Скорее, предпочитал одиночество обществу других, – уточнил Чарли.

Робота-уборщика не было сейчас рядом с Браво и Риксом. Он находился на берегу озера, занимаясь своим любимым делом – рыбной ловлей на удочку, которую Чарли сам смастерил и подогнал под свои манипуляторы. Разговор с Риксом Чарли поддерживал в ультразвуковом режиме.

– Да что может случиться с молодым, здоровым парнем в лесах Деллы? – продолжал гнуть свою линию Браво. – Пропасть здесь может только полный идиот! А с голоду умрет лишь законченный лентяй!

– Но почему он не вернулся? – Рикс задавал вопрос в первую очередь себе самому.

– Потому что ему и без нас хорошо, – отвечал Чарли. – Ах, черт!.. Такая рыбина сорвалась!

– Он, наверное, все еще переживает из-за случившегося, – находил иной, более деликатный ответ Браво.

За прошедшее время Ли со своей командой еще дважды побывал в поселке. Каждый раз ребята возвращались, нагруженные едой – по большей части это были специи и сладости, которых в лесу не достать, – и кучей полезных инструментов и приспособлений.

В лагере заработала «ветряная лестница», и подключенный к ней генератор давал свет во все жилые и хозяйственные помещения. Странно было вечером сидеть возле костра и смотреть на электрический свет, льющийся из-за неплотно прикрытой двери жириковой фермы.

Поскольку все три экспедиции прошли без происшествий – ребята даже следов малдуков не встретили, – Рикс позволил Энгу брать с собой в поселок тех, кто хотел там побывать. Робот понимал, что выросшим детям важно вернуться в то место, где они когда-то жили, а кто-то и родился. Хотя бы для того, чтобы перевернуть эту страницу своей жизни и навсегда о ней забыть.

Однако нашлась троица, которая напрочь отказалась идти в поселок.

– А что мне там делать? – с искренним непониманием пожал плечами Ваня Ву, когда Рикс спросил его, почему он не идет вместе с Ли.

Алиса Макдуган так и вовсе отказалась говорить на эту тему. Не потому что была чем-то расстроена или напугана – ей просто нечего было сказать. Слова «поселок, где мы когда-то жили» не имели для нее никакого смысла. Она была уверена, что всю свою жизнь провела в лагере на берегу озера. И не желала расставаться с этой иллюзией.

– Просто не хочу, – тихо ответила на тот же вопрос Лиза Виндзор.

И, прикусив остренькими зубками губу, отвернулась.

Риксу показалось, что в ее глазах блеснули слезы. Хотя это могли оказаться и солнечные блики.

Как бы там ни было, робот не стал приставать к девочке с расспросами.

Вместо этого он сам отправился в поселок с командой Ли, оставив лагерь на Браво и Чарли.

Универкух и уборщик тоже были не прочь побывать в поселке, но оба понимали, что их участие в походе сильно замедлило бы движение группы. А лежащий все на том же месте, только выросший еще больше мокрун для Браво и вовсе был непреодолимым препятствием.

Рикс, хотя и знал из рассказов тех, кто уже побывал на развалинах поселка, что от него почти ничего не осталось, продолжал думать о нем как о чем-то вполне реальном, все еще существующем. И, даже когда увидел заросшие кустами и травой руины, он внутренним взором все еще продолжал видеть перед собой дома.

Он будто бы снова шел по главной улице поселка. Вот слева стоит здание школы, с широким крыльцом, на которое с утра пораньше непременно выходил господин Воронин, чтобы съесть шоколадный батончик с маком, до которых он был великим охотником. Вот справа дом старика Безродного, который, как всегда, сидит в старом кресле-качалке, в широкополой соломенной шляпе, надвинутой на самый нос, с тяжелой, суковатой палкой в руках и что-то беззвучно бормочет. А вон впереди, рядом со зданием мэрии, упирается в небо ажурная мачта с блоком ретранслятора на самом верху.