Без боя не сдамся - Дина Рид

– Опаньки! Маша?! – послышался сбоку ехидный голос Вики. – Приветики! Так ты будешь у меня на подтанцовке? Какая прелесть!

Алёша повернулся. Вика вертела в пальцах листок с расписанием и издевательски улыбалась. Алёша грубо поправил:

– Не у тебя на подтанцовке. Не забывайся, кто ты и кто она.

– Ой-ёй, кто бы умничал, – взмахнула руками Вика, и вдруг по её лицу пробежала довольная догадка: – Блин! А я всё думаю, откуда я тебя знаю?! Ты же тот самый монах. Долбанутый на всю голову! Маньяк… Обалдеть! – восторженно заключила она и развернулась на каблуках к бывшей подруге: – Машка, это ты его так резко пропихнула, да? Колись, с кем спала!

– Рот закрой и не радуйся. Больно нужно мне его пропихивать, – грубо парировала Маша. – Между нами ничего нет. Мне с психами и лгунами делать нечего!

– Да ладно врать! Расскажу Марку… Ва-а-ау! – счастливая Вика, вальсируя, пошла по коридору к сцене.

– Мало мне было проблем с работой… Теперь эта сплетница раструбит на весь свет. Готовься! – с негодованием заметила Маша.

– Я позабочусь об этом. – Алёша помолчал секунду и произнёс хрипло: – Ты говоришь, я псих? Да, согласен. Только не пойму, в чём я обманул тебя, Маша?

– Сам знаешь.

– Нет, не знаю, – напирал он.

Маша фыркнула и зашла в свою гримёрку:

– Мне некогда с тобой это обсуждать!

Она хлопнула дверью перед Алёшиным носом, спасаясь от сложного разговора.

– Но мы ещё обсудим! – бросил Алёша в закрытую дверь и поторопился вслед за Викой. Он догнал её почти в конце коридора:

– Подожди!

– Чего ещё? – Та скривила губы в надменной улыбке.

– Думаю, тебе не стоит болтать обо мне и Маше.

– Три «ха-ха»! Ты тоже мне втирать будешь, что вы просто так друг на друга таращились? Да между вами спичку можно было зажечь и яичницу поджарить… Ух, горячо!

Алёша преградил ей дорогу и попытался быть спокойным:

– Речь не о том.

– А о чём? Думаешь, я тебя боюсь? Не-а. Тут, как в деревне той задрипанной, твои фигни не пройдут! Я сама тебя грохну, если потребуется.

– Тебе просто это невыгодно – рассказывать, – заметил Алёша, тщательно скрывая брезгливость. – Подумай сама. Здесь все готовы на пиар. На какой угодно. Всем охота засветиться, раскрутиться, чтоб народ запомнил. По-твоему, то, что я был послушником, встречался с танцовщицей из подтанцовки, был замешан с ней и Даланом в скандальной истории – не пиар?

– Ещё какой!

– Ты сама знаешь, женская публика любит плохих парней, – повёл бровью Алёша и улыбнулся.

– Что же ты сам таким пиарчиком не пользуешься? Заповеди не позволяют? Или оставил на сладкое? – подмигнула Вика.

– Попробую обойтись без этого.

– Во дурак! – сделала презрительную мину Вика. – Хотя ты прав. Если Марк Штальманну проболтается, они и без твоего мнения шоу состряпают. Для меня выгоднее честный конкурент-идиот. Так что молчи-молчи. А Машка сама не признается.

– Наверняка.

– Ха! Ну ладно. Пошли репетировать, маньячина! – захихикала Вика, и они направились к сцене.

* * *

День прошёл в работе. С конкурсантов семь потов сошло. Действо было масштабным. Алёша изумлялся, сколько людей трудится ради чего-то одного, и радовался, что в его номере подтанцовки не было – он бы попросту не смог сконцентрироваться на репетиции, если бы за спиной танцевала Маша. Но нечастые перерывы Алёша проводил в закулисье в поисках её. Похоже, Маша от него скрывалась. Алёша пару раз увидел её, бегущую с другими на сцену – тут и дураку понятно, что ей некогда, а между номерами даже её коллеги не могли уверенно сказать, куда она ушла. Это распаляло ещё больше, и Алёша, как сталкер, исследовал закоулки здания.

День приближался к концу. Отчаявшись, Алёша улизнул с примерки и зашёл в концертный зал. Несмотря на расписание, сцену ещё занимала Вика. Слава, чья очередь должна была наступить минут десять назад, недовольно пыхтел, глядя на блондинку. Танцовщицы, ожидая Славиного номера, кучкой оккупировали зрительские места впереди. Маша сидела с краю. Наконец-то! Алёша бросился по рядам к ней, не отрывая глаз от рыжей макушки.

Тем временем Слава не выдержал и попросил Вику освободить сцену.

– Отвали! – отмахнулась Вика и обратилась к оператору: – Так где будет камера?

– Давайте уже об этом завтра, – заметил тот.

– Нет, мы не закончили. Вам что, трудно ответить?

Оператор оглянулся в поисках менеджера, но Зарина куда-то исчезла. Слава выскочил на сцену и возмутился:

– Нет, що це такое? Через що я должен дарувати ей свой час?[19] Вже давно моя очередь! – Нервничая, он всегда переходил на родной язык.

Вика уткнула руки в боки:

– Слышь ты, здесь все по-русски говорят! И вообще вали отсюда.

– Виктория, ты… ты… хамка! Наглая и бессовестная! – Щёки Славы покрылись красными пятнами. – Я честно всё прошёл. А ты? Не уверен. Что-то не припомню тебя ни на кастинге, ни на тренувальним[20] этапе. Какими такими путями ты их обошла?

Вика разразилась потоком нецензурной брани, не обращая внимания на пытавшихся урезонить её режиссёра и помощников. Народ повыскакивал на сцену. Появилась Зарина. Все орали друг на друга, как сумасшедшие.

«Как бы не дошло до рукоприкладства», – подумал Алёша и перестал обращать внимание на шум и гвалт. Главное было не там, а рядом. Маша устало оперлась о подлокотник кресла и смотрела в пустоту. Происходящее её не интересовало, как тысячу раз виденный, заезженный фильм.

– Маша, – позвал тихонько Алёша.

Она резко вскинула голову:

– Опять ты? Уходи.

– Я не уйду, пока ты со мной не поговоришь.

– Стой, если хочешь. Разговаривать с тобой я не собираюсь. – Она отвернулась от него всем корпусом.

– Маша, я не обманывал тебя. Что ты считаешь обманом?

Она презрительно буркнула:

– Пойди погугли слова «обман и предательство». Там доходчиво.

– Маша, ты же сама хотела расстаться, – шёпотом сказал Алёша.

– Ах да, точно! – саркастически отметила она. – Тогда зачем ты за мной ходишь?

– Я люблю тебя.

Маша рассмеялась театрально, совсем не весело:

– Не верю. Оставь уже меня в покое! Или тебе взгрустнулось без твоей металлистки?

– Какой металлистки? – опешил Алёша.

– Дылды с косами.