Счастье на бис - Юлия Александровна Волкодав

У Сашки наконец-то складывается мозаика. «Анечка, моя племянница». То-то Сашке кажется, что она где-то видела белокурую куклу. Магнитогорск? Бокситогорск? Светлогорск? Черт его знает, в маленьких городах на удивление похожие гостиницы и концертные залы. А Всеволод Алексеевич выходил в одном и том же костюме, с одним и тем же репертуаром. Спутать не мудрено. Ирония судьбы, Сашка поселилась в той же гостинице, что и он. А впрочем, что удивляться? Там, может, одна гостиница и была на весь город. Как раз рядом с концертным залом, только дорогу перейти. После концерта Сашка спустилась в ресторан гостиницы, жутко хотелось выпить чего-нибудь покрепче. И едва успела заказать «Мартини», как увидела его. Веселого, довольного, в распахнутой на груди рубашке, с сияющими глазами. И c Анечкой, на чьей подтянутой попе покоилась его крепкая рука. К нему вот так же, как сегодня, подскочил официант. И Туманов попросил сразу принести ему мяса, а для «Анечки, моей племянницы» что-нибудь сладенькое.

– Племянница, да, Всеволод Алексеевич? – не может удержаться от шпильки Сашка.

Если бы он смутился или покраснел! Ухмыляется.

– По официальной версии. Я надеюсь, сцены ревности не будет?

– Я вам не жена.

Сашка отвечает спокойно. Но его перекашивает. Надеялся, что Сашка переведет все в шутку, поддержит его ироничный тон?

– То есть все-таки будет, – констатирует он. – Саша, ты ведь понимаешь, что теперь я только твой? Боюсь, такое счастье никто больше и не захочет.

Ага, а то он быстренько бы нашел покрасивее. С длинными волосами и чтобы платья носить умела. И обязательно чтобы на жену Рубинского была похожа. У него почти все бабы одного типажа были. Куклы. Нравится ему, вкус такой у человека. Или правда очень хотелось такую же, как жена «заклятого друга»? И нет, Сашка не ревнует. Отревновала уже, перебесилась еще тогда, когда его похождения ее никоим образом не касались.

Сашка пожимает плечами.

– Я давно иллюзий не питаю. Знаете, Всеволод Алексеевич, когда выплывали ваши очередные подвиги, мне всегда было обидно за Зарину.

– Что?

Он даже вилку отложил, хотя не успел съесть и половины.

– Ты же ее ненавидишь!

– Кто вам сказал?! Я считаю, что она неправильно себя вела по отношению к вам в последние годы. А вы себя по отношению к ней – все предыдущие. Но это ваши с ней проблемы. Мне просто по-человечески ее жалко было, когда у вас очередная Машенька, Анечка, Настенька появлялась.

Хмурится. Не хочет обсуждать. Ну надо же, наконец-то они нашли тему, в которой не приходят ко взаимопониманию. Сашка ждала, когда же это произойдет. Тем временем кукла в красном платье и ее спутник поднимаются из-за стола и уходят. Но Туманов этого не видит, он смотрит на Сашку.

– Саша, ты не понимаешь. Артисту, музыканту да вообще любому художнику нужно вдохновение. Для мужчины вдохновением служат женщины.

– Молодые и еще не надоевшие, как жена. Все я понимаю прекрасно. Я перестала понимать, когда на роль музы вы стали выбирать откровенных содержанок. У которых на лице и в профиле в инстаграме написано, что они спят с папиками за деньги. Чуть ли не прайс вывешен. Тупеньких и потасканных, глупых как пробки, не способных даже три банальные фразы в соцсети без ошибок написать. Ну таких-то зачем? С ними даже поговорить не о чем. Неужели нельзя найти такую, с которой бы по любви? Вам не противно было?

– Саш, ты правда не понимаешь? Не понимаешь, что после определенного возраста выбирать мне уже не приходилось? Очередь готовых «по любви» уже не стояла.

– Стояла, – тихо говорит Сашка. – Но там, куда вы не смотрели.

И отворачивается к окну. Море бушует, волны аж до набережной добегают. Красиво.

– Саша, я ведь не знал.

Знали. Но мы были страшненькие. Без платьев и каблуков, не с кукольными чертами. Сложные, со своими проблемами, старыми травмами и большими тараканами в голове, марширующими под ваши песни. А с куклой из инстаграма проще. Ей нужны только деньги, а не ваша бессмертная душа. «Если б душу можно было целовать, к ней прильнул бы, словно к лунному лучу. Как бедны на свете те, чья цель – кровать. Моя цель – душа твоя. Ее хочу». Сашкин любимый Евтушенко. Девочки из инстаграма и фамилии такой не знают. Но они для него лучше. Проще и веселее. Они не будут реветь в подушку по ночам, им не о ком реветь. Если завтра ты не позвонишь, они найдут нового спонсора, с которым поедут на море, жрать мидий и устриц. Никаких претензий и обязательств, никаких лишних эмоций. Чертовски удобно!

– Пойдем домой?

Сашка кивает. Туманов кидает на стол деньги, даже не удосужившись попросить счет. Подает ей руку, помогая встать, придерживает дверь. Погода испортилась окончательно, дует сильный ветер, над морем огромные черные тучи. Сашке нравится. Она любит грозу, любит разгул стихии. Лучше бы дома сидеть в такие моменты, конечно. Но не сегодня. Сейчас Сашке даже хочется, чтобы пошел дождь. Ливень. Чтобы намокнуть до трусов. И идти по набережной босиком, потому что в туфлях противно хлюпает. Смотреть, как люди прячутся под навесы, и делать вид, что тебе все равно. Плевать, что ты можешь заболеть, простудиться. Что на тебя может свалиться какая-нибудь вовремя не обрезанная трухлявая ветка. Или молния ударит. Или даже смерч на сушу выйдет, мало ли!

Народный эмпат России все, конечно же, чувствует. Может быть, не понимает, но чувствует. Молча идет рядом, спеша добраться до стоянки такси. И правильно делает, что молчит. Упаси его господи сейчас сказать какую-нибудь банальность.

Такси ловят быстро, до дома доезжают еще быстрее. Таксисту тоже хочется в безопасное тепло, с кружкой какао и уютным пледом. Наверное. Черт его знает, чего ему хочется. Может, и снова на набережную махнет, зазевавшихся туристов развозить. А Сашке точно хочется какао. И для сокровища сварит, куда денешься-то? Да все равно он сокровище. Ее. Ее ли?

Сашка не успевает даже молоко из холодильника достать. Всеволод Алексеевич подходит сзади. Не обычной своей походкой, мягкой, плывущей. И сам он не обычный, мягкий, домашний. Сашка оборачивается. И как же хочется поверить, что он действительно тут. Тот самый, прежний. Словно сошедший со сцены, где только что отпел трехчасовой концерт. Заведенный, мокрый, сильный. Которому надо куда-то деть ту невероятную энергию, которую он получил от зала. Который хочет секса, который пахнет сексом, который и есть для нее секс.

– Глупая ты девочка, – выдыхает Туманов, сокращая и так небольшое расстояние между ними.

И