Счастье на бис - Юлия Александровна Волкодав

Но это Сашка произносит, уже нажав на «отбой». Еще двумя кликами заносит номер Адельки в «черный список» и с облегчением швыряет телефон на диван. Всеволод Алексеевич абсолютно прав. Впрочем, как и всегда. 

* * *

Самое сложное для Сашки в совместной жизни с Тумановым – постоянно поддерживать собственное хорошее настроение. Каждый день улыбаться, излучать позитив или хотя бы спокойствие. С ее характером миссия почти что невыполнимая. В той, предыдущей, жизни она всячески избегала общения. Только по делу с коллегами и пациентами. Никаких дружеских посиделок на дежурствах, никаких совместных походов в кино после работы. Она с детства привыкла большую часть дня молчать и всегда предпочитала одиночество любой компании.

Всеволод Алексеевич внес существенные коррективы. Нет, ей нравится с ним общаться. Но из-за того, что они вместе двадцать четыре на семь, Сашке бывает сложно, особенно в некоторые дни месяца. А ему что? Он, наоборот, привык, чтобы вокруг него толпились люди, привык быть центром внимания и притяжения, привык к свите. Сколько с ним раньше народа на гастроли ездило? Коллектив из тринадцати или четырнадцати человек, начиная с Рената, который дальше трех метров от него не отходил. Плюс встречающая сторона. В одиночестве он оставался, наверное, только когда закрывал дверь своего номера ночью после концерта, и то не факт… Сашка не настолько наивна.

В такой «сложный» день, когда нет настроения не то, что разговаривать, а даже просто кого-то видеть, все и происходит. Всеволод Алексеевич тянет ее на набережную. Мол, погода хорошая, а ему надоело дома сидеть. Погода и правда хорошая, по местным меркам – утром прошел дождь, море штормит, и всех отдыхающих с пляжа наверняка смыло в торговые центры и на экскурсии. К тому же нежарко. В июле-августе они обычно мало гуляют, если только вечером – Всеволоду Алексеевичу тяжело таскаться по жаре. Так что надо пользоваться случаем, и Сашка соглашается. Куда ей деваться? Прекрасно же понимает, что он от нее зависит. Нет, он может и один куда-то сходить, до ближайшего магазина например. Иногда сам ходит в парикмахерскую, но без особой охоты. То ли опасается, то ли ему одному банально скучно.

И вот они выбираются на набережную. Сашка с сожалением отмечает, что не так уж тут и безлюдно. Отдыхающие – они такой народ, их ничто не остановит. Если нельзя купаться, они будут лежать на пляже и восхищаться вздымающимися волнами. Если пойдет дождь, рассядутся по прибрежным кафе, где невероятно дорого и точно так же невкусно. Зато с видом на море. Это самое главное! Они на этот вид целый год копили, и теперь не готовы пропускать даже полдня из оплаченного времени.

Сашка сама не замечает, что ворчит вслух. Всеволод Алексеевич удивленно цокает.

– Что-то ты, девочка, не в духе. И на берегу бывают чудесные кафешки. Вон в той, например, должны подавать черноморских мидий в винно-сливочном соусе. Хочешь попробовать?

– А вы откуда знаете?!

– Логотип узнал. Сетевое заведение, у них в Москве несколько очень приличных ресторанов.

– С черноморскими мидиями? – недоверчиво уточняет Сашка.

– Да. И с устрицами. Но устриц я тебе, пожалуй, не стану предлагать. Что-то мне подсказывает, что тебе не понравится.

– Наверняка, – фыркает Сашка. – Столичный понт, главный натюрморт Инстаграма. У каждой уважающей себя бл… бабы должно быть фото устриц на подушке из колотого льда.

Всеволод Алексеевич смеется и обнимает ее за плечи, направляя к ресторану.

– Да, Сашенька, тебя срочно нужно покормить. Мидиями и обязательно десертом, чтобы подобрела.

Сашка не хочет никуда идти. Она будет жрать, а он на нее смотреть? Только-только сахар в норму привели после недавних скачков, он три дня на гречке и огурцах. Можно бы уже и расширить рацион, но не винно-сливочными подливками, уж точно. Если только попросить для него просто мидии, без специй и соусов. Но Всеволод Алексеевич уже распахивает перед ней двери ресторана. Почти пустого, что удивительно. Все кафе на берегу битком из-за шторма, а здесь только один столик занят. Девушка с жидкими белыми волосами и какой-то мужик вместе с ней, других посетителей нет.

Они садятся за столик возле окна, как раз напротив той пары, официант тут же приносит меню. Туманов тянется за очками.

– Всеволод Алексеевич, судя по отсутствию людей, здесь либо очень невкусно, либо…

Сашка открывает меню и едва сдерживает удивленный возглас.

– Либо запредельно дорого! – продолжает она. – Да они обалдели, что ли?! Всеволод Алексеевич?

Он как-то подозрительно завис. Сашка поднимает на него глаза и видит, что он внимательно разглядывает сидящую рядом пару.

– Всеволод Алексеевич, вы чего? Случилось что-то?

– А? Нет, Сашенька, все в порядке. Так что мы заказываем, ты выбрала?

– Да у них ценники…

– Саша!

Он царственным жестом подзывает официантку. Заказывают две кастрюльки мидий, итальянский десерт для Сашки и чай с горными травами для Туманова.

– И, будьте добры, бутылку «Моэт» от меня на соседний столик, – вполголоса добавляет Всеволод Алексеевич. – Скажите, что от старого друга.

У Сашки глаза на лоб лезут. Она понятия не имеет, что такое «Moet», но догадывается, что не лимонад. И что вообще происходит?

– Может быть, ты тоже хочешь шампанского? – предлагает Туманов. – Компанию не составлю, но морально поддержу.

– Не хочу. Вы знаете тех людей?

Всеволод Алексеевич спокойно кивает и ждет, что будет дальше. Сама невозмутимость, удав. В таких заведениях он как рыба в воде и смотрится за столом с полной сервировкой, сверкающими ножами-вилками, белоснежными салфетками и прозрачными бокалами весьма органично. Сашка далеко не так в себе уверена. Правда, за последний год тоже попривыкла, он часто вытаскивает ее куда-нибудь. Но она смотрит на красное платье девушки за соседним столом, на ее открытые плечи и распущенные длинные волосы, и понимает, что та гораздо лучше вписывается в интерьер, чем она, Сашка.

Официант тем временем подносит паре бутылку шампанского в ведерке. Что-то говорит, склоняясь над столом. Девушка удивленно оборачивается. Всеволод Алексеевич царственно ей кивает, слегка улыбаясь. Но не делает попыток подняться, подойти. Та тоже не спешит к их столику. Ну да, ей еще с собственным кавалером объясняться, который не выглядит особенно обрадованным.

Сашка молчит. Потому что устраивать расспросы в стиле «а кто это?» пошло и банально. Кто бы ни был, Сашке какое дело? Она ему не жена, чтобы скандалы закатывать. Но платье и длинные волосы она теперь рассматривает внимательнее. И личико, мелкое, кукольное, с маленькими губками и круглыми глазками. На жену Рубинского похожа, какой та была лет тридцать назад.

– Ее зовут Анна, если тебе интересно, – спокойно произносит Всеволод Алексеевич, ловко извлекая