Тупиковое звено - Полина Дельвиг

— Да у нас работает лучший в мире повар! — возмутился Валера. — К нам со всей Москвы люди обедать приезжают. Не в одном ресторане так не накормят. А уж как он кроликов готовит… Ты почти так же.

— Да? — Даша посмотрела на кролика, словно сама родила его и вырастила. — Ну тогда ладно. Успокоил. — И снова ее мысль вернулась к делам семейным. — Послушай, у Галины был сын, возможно, даже два. О нем информация есть? Он остался жив? Или вообще не плыл на этом корабле?

Кудрявый пожал плечами:

— Понятия не имею. И возможно, об этом мы не узнаем никогда.

— Почему?

— В России следов никаких, а в Америке я нашел сведения только о Галине и о ее дочери. В виде свидетельств о смерти.

Даша положила подбородок на сложенные руки.

— А что если мальчик остался жив? — пробормотала она. — Раз его в списке нет, то…

— Вот этого я не знаю. — Валера взялся за салатницу. — Думаешь, он и есть пропавший наследник?

— Может быть. — Даша задумчиво рассматривала кухонные полки. — Во всяком случае, для меня это было бы спасением свыше.

— Это еще почему? — И тут же предложил: — А фига тебе вообще кого-то искать. Давай лучше меня старушке сосватаем — я себе за полчаса такое гинеаологическое дерево в Интернете выращу, от настоящего не отличишь.

— Генеалогическое. К сожалению, нельзя.

— Жаль. — Валера приподнял пивную бутылку и стукнул о Дашин бокал с вином. — Ваше здоровье, мадам. А то могли бы наследство разделить. И нам хорошо, и старушке помирать веселее.

— Да ей и так не грустно. — Даша вздохнула, — Ладно, придется тебе все рассказать, скрывать уже не имеет смысла. — Она откинулась на спинку стула, — Вельбах — это мой дед, — и сразу же, предупреждая набивший оскомину вопрос, пояснила: — по завещанию наследовать могут только мужчины с сыновьями, так что я наследником стать никак не могу. Так вот, дед был женат три раза. От первого брака… — Здесь она споткнулась. — К сожалению, от первого брака не осталось ни одного наследника. В третьем появился всего один ребенок — мой отец. А вот о втором браке до сегодняшнего дня были только смутные предположения: что длился он приблизительно с середины 20-х и до начала 30-х годов, что родилось в нем минимум двое детей: девочка и мальчик, хотя, возможно, мальчиков было и двое. Из косвенного источника я узнала, что вторую жену деда звали Галина, она, как я уже говорила, была актрисой или певицей, не позже чем в тридцатом году развелась с ним и исчезла в неизвестном направлении вместе с детьми. И вот теперь, благодаря тебе, кое-что проясняется: сбежала она в Сан-Франциско. Остается узнать, что стало с ее сыном.

— Ой, не нравится мне все это… Наследство-то большое?

— Несколько миллионов. Кудрявый погрустнел.

— Грохнут тебя, Рыжая. И меня заодно. Кстати, а что с твоим… как его… Ну кагэбэшник за тобой увивался?

Даша почувствовала, как краска заливает конопатые щеки:

— А чего ты про него вспомнил?

— Мне интересно: чего ты к нему к первому не пошла? У него и пистолет в штанах, и возможностей больше. Да я по сравнению с ним…

— У тебя характер лучше, — сухо произнесла молодая женщина. — А что касается штанов…

— Короче, он тебя послал? — Валера весело смотрел на сотрапезницу.

Румянец стал гуще.

— Ты поможешь мне или нет?

— Сейчас доем и пойду искать. Иначе ты же отсюда не уедешь, а?

— Не уеду. — На этот раз Даша взгляд не отвела. — Или я обнаружу этого чертова наследника, или мне крышка.

Валера отодвинул тарелку:

— Ты же сказала, что в дележе наследства женщины участия не принимают.

— Да. Но у меня есть отец. Мужчина, если ты не в курсе.

— И что?

— И то. — Она прекрасно понимала, как может поступить Кудрявый, стоит ей обо всем рассказать, поэтому постаралась тему свернуть. — Возможно, он станет наследником, но надо убедиться, что больше никого не осталось. Согласись, глупо вселиться в замок, жить там, как ни иголках, а лет через пять оказаться у разбитого корыта. Уж лучше сразу выяснить, что к чему.

Валера сидел, как в столбняке. Наверное, у кролика, что украшал сейчас стол, когда за ним пришли, взгляд был таким же. Он только и смог выдохнуть:

— Так это ради твоих миллионов я должен…

Даша перегнулась через стол и ладонью прикрыла программисту рот. Приблизившись к его лицу, она прошептала, касаясь губами наспех выбритой щеки:

— Если я за сегодняшнюю ночь не найду сына Галины, то завтра солнце для меня может взойти с другой стороны. Валерочка, я сейчас способна на все. Поэтому ты не только всю ночь будешь искать пропавшего мальчика, но и везде — слышишь, везде, где только можно, разместишь информацию о том, что он существует.

Валера осторожно убрал ее ладонь:

— Я с сумасшедшими не связываюсь.

— Что это значит? — Сердце Даши ухнуло в пропасть.

— Это значит я пойду и найду твоего мальчика. — Кудрявый встал и подтянул джинсы. — В крайнем случае, рожу его сам.

Уже дойдя до двери, он обернулся, посмотрел на гостью хитрым глазом и спросил:

— Кстати, что ты подразумевала, когда говорила, что способна на все?

Даша устало рассмеялась:

— Абсолютно на все. На все, кроме убийства и секса. Лицо Валеры напоминало разочарованного бладхаунда.

— А как хорошо начиналось…

Проснулась Даша в странном настроении. Так бывает, когда накануне вы получили плохое известие, но во время сна забыли, какое именно. Едва открыв глаза, вы точно знаете, что случилось что-то нехорошее, но никак не можете вспомнить, что именно.

— Рыжая, — послышался недовольный голос хозяина квартиры, — ты проснулась? Подъем! Времени много, а я кофе хочу…

«А я-то здесь при чем?» — подумала Даша, но почти сразу поняла: она спала на кухне, и бедный Валера сидел в своей комнате, как в капкане, без еды и пива.

— Уже! — хрипловато отозвалась молодая женщина. — Можешь заходить, я в майке.

Из-за дверного косяка появилась физиономия программиста.

— Привет. Ну ты и спишь!

— Чего я сплю? В четыре легла, а сейчас половина девятого, — слезливо зевнула Даша. — Я вообще забыла, когда спала нормально… Как дела?

— Во! — Валера показал большой палец. — С тебя две штуки.

— Иди ты! — Забыв, что лежит в одной майке, она подскочила. — Неужели нашел?

— Представь себе.

— Ты шутишь?

— Отнюдь. Ты, кстати, вставать собираешься? Я есть хочу. — Он выразительно посмотрел на холодильник.